Расплачивайся. Сейчас. - Екатерина Юдина
- Почему?
- Потому, что от таких как он, порядочным девушкам лучше держаться подальше.
- У него к девушкам настолько ужасное отношение? – спросила, колыхнув вино в бокале. С безразличием в голосе. Даже несмотря на то, что сказал Анджело, я не могла заставить себя хоть как-то заинтересоваться всем этим.
- Я бы сказала, что этого отношения вообще нет, - Дита шумно выдохнула. – Слышала, что его интересует только работа. То, что он бездушный и то, что с ним даже просто заговорить невозможно. А девушками он скорее просто пользуется, как вещами. При чем достаточно жестоко. Как-то слышала, что у него даже отношений ни разу не было.
Девушки за соседним столиком начали еще более бурно перешептываться. До меня донеслось несколько обрывков фраз и я поняла, что, кажется, они собирались выйти в холл, чтобы там столкнуться с Конто.
Но внезапно они затихли.
И я, оборачиваясь, увидела парня, вошедшего в зал.
Почему-то не сомневалась в том, что это и есть Данте Конто. Тем более, эти девушки сейчас, притихнув, неотрывно смотрели на него.
Атмосфера в зале мгновенно стала тяжелее. Уже теперь будто бы вовсе давила и я почему-то подумала о том, что Данте внешне полная противоположность Лонго. У них примерно одинаковое телосложение и рост, но у Данте волосы черные и такого же цвета глаза. Кожа светлая.
И только сейчас, смотря на него, я поняла, что Дита имела ввиду под бездушностью. Я предпочитала не судить людей по внешнему виду, но глаза у Конто такие, что по коже рассыпались мурашки. Словно в черных зрачках не было совершенно ничего помимо холода.
На нем строгая одежда. Брюки и рубашка, а я, смотря на безупречный внешний вид Конто, думала о том, что в нем и правда ничего человеческого не чувствовала. Странное ощущение, но оно льдом касалось кожи.
- Прекращай на него смотреть, - наклонившись вперед, Дита легонько толкнула меня в плечо. – И, прошу, не будь глупой и не приближайся к нему.
- Да я и не собиралась, - ответила безразлично, отворачиваясь от Данте, но перед этим успела заметить то, что он пошел вправо. Там, кажется, находились комнаты для особенно важных гостей.
- Ну, конечно. Почему, тогда спрашивала о нем и так его рассматривала?
- Потому, что только вчера слышала о нем.
Я подумала о том, что стоит сказать Анджело о том, чтобы он и Данте вычеркнул из списка.
Мы допили вино, но, перед тем, как покинуть ресторан, я взяла сумочку и направилась в уборную.
Проходя мимо столиков, понимала, что не совсем вписывалась в это место. Одежда у меня более простая и не настолько дорогостоящая, как у большинства здешних девушек, вовсе разодетых в вечерние платья. Джинсовая юбка длиной чуть выше колен и с высокой талией, блузка открывающая ключицы и плечи и сапожки. Но я сама себе очень нравилась и я считала, что это главное.
Уже возвращаясь из уборной, я остановилась около одной из приоткрытых дверей. Комната за ней была полностью безлюдной, но мое внимание привлек огромный телевизор, размещенной на правой стене. Из него доносилась красивая, классическая музыка, а на экране сменялись фотографии девушки. Будучи одетой в легкое, воздушное платье белого цвета она будто бы танцевала на поле среди цветов. Практически, как балерина.
Не выдержав, я вошла в комнату и подошла к телевизору. Смотрела на эту девушку и, не знаю, что на меня нашло, но я сняла сапожки и, подняв руку и, встав на носочки, попыталась повторить ее позу.
Возможно, это было из-за вина, или из-за того, что этих фотографий мурашки бежали по коже, но, после того, как сменилась фотография, я повторила и ее. Немного нелепо, ведь я далеко не балерина, но чувствуя атмосферу, музыку. Улыбаясь так, словно это меня касались теплые лучи на безграничном поле. Ловя момент и что-то трепетное в нем.
Музыка закончилась и я развернулась, собираясь взять свои сапожки, но замерла.
В комнате, около открытых дверей, стоял Данте. И я не могла не заметить, как его присутствие током прошло по коже и пристальный взгляд Конте обжег так, словно тела коснулась расплавленная сталь.
Его присутствие и правда давило. Не только морально, но даже физически. И этот парень единственный во Флоренции подходил мне, как муж? Да рядом с ним даже просто находиться тяжело.
Выдыхая и даже чувствуя толику обреченности, я, мысленно посылая все к черту и думая о том, что как-нибудь позже, поднявшись на ноги, найду кого-нибудь другого, опять встала в стойку и, театрально поклонившись, произнесла:
- Для вас сегодня выступала непревзойденная Мирела Верди, - я выпрямилась и протянула руку. – Но выступление не бесплатное. Давайте десять центов.
Данте еле заметно приподнял бровь. Первая эмоция, которую я у него заметила. Правда, уже вскоре и она исчезла. Он и правда словно робот.
- А если у меня нет десяти центов? – голос у Конте глубокий. Тяжелый. Пробирающий так, же как и взгляд.
- Значит, можете расплатиться своей душой, - наклоняясь, я взяла свои сапожки.
- По твоему моя душа соизмерима с десятью центами? – держа ладони в карманах брюк, Данте немного наклонил голову набок. И от его все так же пристального взгляда мне еще больше было не по себе.
- По вашему мое представление не стоит вашей души? – садясь на стул, я начала обуваться. – Я вообще-то ценю себя и свое время.
- Ты только что просила десять центов.
- Могли бы и сами предложить душу, - обувшись, я поднялась на ноги и со скрипом придвинула стул обратно к столу. – А вообще подглядывать некрасиво.
Я пошла к двери, но, поскольку Данте стоял прямо перед ней и в своем телосложении был еще тем верзилой, мне пришлось его значительно обходить и к коридору проходить чуть ли не боком.
Покинув комнату, я быстрым шагом направилась в зал. Дита как раз уже ждала меня около лестницы. Мы вместе спустились вниз, забрали верхнюю одежду и вышли на улицу. Было прохладно и даже поднялся вечер, но в свежести позднего вечера он казался приятным, обволакивающим.
Не торопясь, мы пошли
