Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая
Он заканчивает свой поток слов, а я усмехаюсь. Наконец—то услышал всё то, о чём и сам догадывался.
По Белозёрову уже тогда было видно, что меня он воспринимал, как третьего лишнего. Прямо он об этом, конечно, не говорил, но не читать между строк нельзя было.
– Сильно раздражаю?
– Вот здесь ты у меня стоишь, – на эмоциях проводит ребром ладони по горлу. – Я еле Дашку вытащил из депрессии четыре года назад. А теперь что? Опять поиграешь в любовь и свалишь от неё?
Перестаю усмехаться.
– Я никогда не играл Дашей.
– Даже если и так, то как ты себе вообще вас представляешь? Рус, ты связался с криминалом.
– Это в прошлом.
– Ну да, конечно. Дашка может, и наивная, а я нет. С таким так просто не завязывают. Она нормальная девчонка, а ты тащишь её вниз. Она сегодня с отцом повздорила из—за твоего алкаша бати. Работу видите ли для него просила. А у неё блядь, прекрасная семья. И до тебя она с ними не ругалась.
Белозёр замолкает, во взгляде мерцает обвинение.
– Я здесь не при чём.
– А тебе и не надо быть при чём. У неё в твоём присутствии здравый смысл отключается. Ты знаешь, что она собирается быть переводчиком, по миру ездить и жить свою лучшую жизнь? А что ей дашь ты? Любовь в шалаше быстро осточертеет, если жрать нечего будет. Или предложишь передачки тебе за решетку носить? Что ты ей дашь, Шмель? Включи мозги и подумай!
– А ты значит, дашь больше? – грудь окатывает пожаром.
– Естественно! Даша привыкла жить хорошо. В достатке. И я ей этот достаток обеспечу. Меня уже ждёт место в отделении отца. Я в любом случае в шоколаде. А ты в дерьме, Рус. Как был раньше, так и будешь. Мой тебе совет – оставь Дашку в покое, пока не поздно.
Боковым зрением замечаю, как к нам приближается Даша, а это значит, что разговор окончен.
Да и не о чем нам говорить. Свою точку зрения он высказал. Моя же останется при мне.
Встаю, помогаю ей одеть куртку и накидываю на себя свою. Всё это под прицелом Белозёрова.
– Слав, спасибо за компанию, – говорит Даша, мягко трогая его плечо. – Созвонимся, ладно?
Он кивает, а я лезу в карман за наличкой.
– Я заплачу, – Славик достаёт кожаный портмоне.
– За мою девушку я плачу сам, – кладу несколько купюр на стол.
Обхватив тонкие пальцы Даши, веду ее на выход.
Внутри взрываются вулканы и растекается лава от слов Белозёрова. А летящий в лицо снег никак её не остужает.
– Руслан? – голос Даши пробирается сквозь тернии моих мыслей. Она встаёт напротив, щурясь от снежинок, что липнут к её лицу. – Всё в порядке?
В голубых глазах вопрос и волнение. Они закручивают меня и поглощают на самую глубину. А там, на дне её зрачков я вижу себя. И … блядь, это так совпадает. Я и она. Несмотря на все «НО» и «ПРОТИВ».
Протягиваю руку и стираю мокрые капли растаявшего снега с её лица. Смотрю на неё, разлетаясь на тысячи осколков от чувств к этой искренней девочке. И мне хочется дать ей всё, что перечислил Славик. Всё, чего она заслуживает. Быть рядом с ней каждую минуту её жизни. И добиваться большего вместе.
Обхватываю ее талию и прижимаюсь к прохладным губам.
Даша тут же с готовностью открывает их, пропуская мой язык внутрь. Встаёт на носочки и обнимает за шею. Я поднимаю её, а она обхватывает меня ногами. Тихо смеётся.
– Куда пойдём? – обдаёт меня теплым дыханием.
Хороший вопрос… Домой нельзя. Там отец. И он хоть не пьяный, но Даше будет некомфортно. На смену тоже рано.
Было бы неплохо иметь свою квартиру, но…
– В кино? – вопросительно заламываю бровь.
– Давай, – охотно соглашается, – а что там идёт?
– Понятия не имею. Не всё ли равно?
– Абсолютно, – она тянется к моим губам, и мы целуемся, смешивая поцелуи и снегом.
В кино покупаем билеты на первый имеющийся в расписании сеанс. Это оказывается какая—то слезливая мелодрама, которую мы практически не смотрим.
Усевшись на заднем ряду в обнимку, перебираем пальцы друг друга и целуемся. Я завожусь практически сразу. Кровь приливает к паху, жарит.
Пользуясь темнотой, наглею, потому что хочу снова почувствовать Дашу всю. Её стоны и моё имя во время оргазма до сих пор высекают в теле искры. Хочу ещё этого всего.
Задрав кофточку, пробираюсь под неё и сдвигаю в сторону чашку лифчика. Даша охает, а я ловлю её рот своим, заглушая звуки, которые на самом деле мне адски хочется от неё слышать. Ладонью накрываю грудь, почти зверея от ощущения твердого соска. Зажимаю его между пальцами, перекатываю.
Благо зал наполовину пустой и рядом с нами никого. Все зрители в основном заняли места в центре, чтобы было лучше видно экран. Спасибо им, от души.
– Руслан, что ты…? – глотает окончание фразы Даша, когда я засовываю руку ей в штаны.
В широких зрачках отражается экран и сполохи возбуждения.
– Тебе понравилось в прошлый раз, – нащупав влажные трусики, касаюсь нежных гладких складок.
Ох, мать вашу… Перед глазами темнеет и идёт пятнами. Нащупав клитор, мягко на него нажимаю и веду по кругу.
Даша дергается, хватается пальцами за моё запястье, а потом закатывает глаза и сжав губы, утыкается мне в плечо лбом.
– Понравилось, – шепчет рвано, – но… не здесь же…
– Почему?
Ответа на мой вопрос не следует. Вместо него, Даша судорожно дышит, пока я глажу её между ног. Отыскиваю самое чувствительное место, от прикосновения с которым она то вздрагивает, то обваривает мою шею горячим дыханием Она вся влажная, податливая, горячая. И мне стоит огромных усилий, чтобы держать себя в руках. Желание разносится, как вихрь по венам, захватывает каждый сантиметр моего пылающего тела.
А когда Даша кончает, содрогаясь в кресле и сжимая бедрами мою руку, я едва сам не взрываюсь.
В горле пересыхает. Ощущение, будто слизистая потрескалась.
В момент, когда загорается свет, моя рука уже прилично лежит на колене Даши, а сама она с красными щеками, топит меня своим смущением.
– Это ужасно, что мне понравилось? – прячется в моих объятиях, пока все выходят из зала.
Я хрипло смеюсь.
– Так и должно быть, – глажу её по волосам, и целую в макушку.
Самого мелко потряхивает.
Становится легче только на улице. Промозглый ветер остужает очень быстро. Снег усилился и слепит глаза.
Погулять явно не получится. Нужно вести
