ТСК: ЛюМеН/Зная начало - Константин Владимирович Ежов
Ага, кажется, мне вон туда. Там как бы рябь… странно, как всё-таки тут вижу. Или это не зрение, а я перевожу иные свои чувства в более привычные действия? Ой, да без разницы, главное результат, а он есть. С другой стороны, убивать их не обязательно, да и не уверен, что у меня мгновенно выйдет такое сотворить. А вот что-то типа навонять или воду перебаламутить так, чтобы они у нас тут разговаривать своим странным языком не смогли… А вот, кажись, и то самое место, стена то ли шума, то ли стоячей волны символов. И я такой букашка, которая просто не знает, что делать. Всё-таки почему они нас не прихлопнули на раз-два?
* * *
— Нет!!! — неожиданно взревела Настя.
— Внученька, ты чего? — забеспокоился Граний Захаров, понимая, что просто так она не могла так закричать.
Явно что-то опять случилось с его внуком Трифоном. Как же всё с этой парочкой сложно. Как же их судьбы-то переплетены, а он и помочь толком не может.
— Он умер! — и столько горя было в этом крике.
— Настенька, ты это брось. Вспомни, что у тебя за папка и в чём его сила. Если бы не Семиреченские, а потом и их побочные отпрыски, сдох бы твой новый дед давно. Вся их сила в тебе, да и кто же ты, соплюшка мелкая или волшебница шестого уровня? Жив он, пока ты веришь! Ещё только посмей мне тут заикнуться о его смерти. Твоя сила в любви, вот и докажи, что твои чувства к нему не одни слова. На меня посмотри, посмотри, я сказал. Жив он! А ну сама скажи! — потребовал Захаров от девушки, или даже девочки.
— Он жив, — выдавила та неуверенно.
— А ну крикни на весь свет, а не мычи, словно корова на бойне! — взорвался тот.
— Жив он!!! — в этот раз выкрик был куда увереннее.
— Вы чего тут за сеанс самогипноза устроили? — неожиданно задала вопрос Голицына.
— Любомила, я ведь не посмотрю… короче, не мешай мне Настеньку на нужный лад настраивать. Удержать человека на этом свете дело очень непростое, особенно если считается, что он умер, и как ни посмотри, так оно и есть, а надо верить, что сможешь. А для неё это смерти подобно, ведь её сила в любви, и если он умрёт… А пока она верит, что он жив, он, зараза такая, сбежать он нас никуда не сможет, и рано или поздно мы этот куканчик-то подтянем, и сачок-то подведём, и вытащим эту жирную рыбку на свет божий. Ишь что удумал, карасём прикинуться и даже не на дно залечь, а в ил зарыться, — проворчал вмиг постаревший мужчина в самом расцвете сил.
— Деда, да не переживайте вы так. Никуда он от меня не денется. Если будет надо, я опять вернусь, только нам всем опять придётся перезнакомиться, а вы снова в Швеции, вернее после неё будете возвращаться и опять не сможете его встретить. Но ничего, я прослежу, чтобы всё было, как надо, — заявила девочка-девушка.
— Всё-таки ты таки манипулируешь временем. Куда катится мир… что там было так плохо? — неожиданно поинтересовался он у своей внучки.
— Во всяком случае, вы все ещё живы… а там… не было больше ни Земли, ни Солнца, да и вообще никаких планет, одна пыль, — печально проговорила она.
— Вы о чём сейчас говорите? — растерянно спросила Голицына.
— Ох, Любомила, Любомила. Всегда-то ты была красивой, но сейчас саму себя превзошла. Граний Кондратий твою дочь уговаривает поверить в себя, чтобы она его внука за грань не отпустила, а крепко держала, и когда придёт время, обратно вытащила. Вспомни силу рода её отца, — грустно ответила ей Воротынская.
— Дочь? — совсем потерянно спросила Голицына.
— Да, та самая, что считалась погибшей. Непростая она у тебя, из будущего вернулась, страшного будущего, где все мы погибли. Чтобы его изменить, сделать иным, да видать, не подрасчитала что-то, — проговорил Захаров.
— Эх, деда, не верите вы в своего внука. Только я в этого психа верила и в первый раз, да поддалась на уговоры матери. Думаете, так просто с семьёй порвала вот так? Нет, тогда бы могла не справиться. Она бы и в этот раз мешала, а так мы всё ещё живы… — заметила его внучка.
— Настенька, доченька! — наконец, Голицыну прорвало, и она кинулась к ней.
Казалось бы, с чего… она ведь не знала её, но род такой… и их сила…
— Они улетели! — воскликнула Хюго.
— Кто? — не поняв сказанного, спросила Воротынская, вытирая слёзы.
— Старшие… — растерянно прошептала Туманница.
— Так-то вот, — прошептала Захарова, но вырываться из объятий матери не стала и продолжала думать, что же этот гад такой опять вытворил, что эти Старшие сбежали.
Эпилог
Жутко не хватало воздуха. Так хотелось вздохнуть… да твою мать, я же тону! Тону в море… но как⁈ Был же у себя в поместье и зачем-то попёрся на пляж? Не, ну ладно, бывает, но зачем полез купаться и почему про это не помню? Блин, если сейчас же не всплыву, просто задохнусь нафиг… постой, но ведь можно чуть ли не часами без воздуха обходиться и такое мне доступно. Давно ведь не человек, да и Ванка учила… падла! Короче, надо просто успокоиться и всплывать, а то ишь… задёргался. Кстати, а почему на мне ничего нет, даже трусов? Нет, что-то тут не так.
Фу, вот и долгожданный воздух… и опять нежданка. Я реально где-то в море, а сейчас ночь. Может, до берега метров сто, а я не вижу… как это не вижу⁈ А если так? Хм, походу, ближайшая ко мне суша подо мной, а если куда в сторону… не видать не шиша. А как там по звёздам ориентироваться? А зачем мне это знать-то, вон, встроенные системы РЭБ фиксируют и сигналы нескольких спутниковых компаний связи. Да и просто
