Бывшие. Тайная дочь от босса - Саяна Горская
Мы с Лёлей входим в мой кабинет, я устраиваю её на диванчике с книжками, карандашами и бумагой для рисования. Ей хватает счастья, а мне – спокойствия, чтобы сосредоточиться на тендере.
Включаю ноутбук.
Минут на двадцать я проваливаюсь в работу, совершенно вылетая из реальности. Сосредоточенно вычитываю текст, который успела накидать вчера ночью, и мне, на удивление, даже нравится!
– Мам, можно мне какао? – Дёргает за рукав Лёля.
– Конечно, сейчас принесу, – отвечаю на автомате.
– Мам, но я же уже большая?
– Большая.
– Значит, я сама могу! Я знаю, где кофемашина.
Колеблюсь пару секунд.
Ладно, ничего не случится. Лёля была здесь уже сотню раз. Кофемашина – буквально за углом, и все сотрудники знают, что Лёля – моя дочь.
– Хорошо, но нигде не задерживайся.
Лезу в кошелёк и вкладываю в кулачок дочки пятьдесят рублей.
Она убегает, а я снова с головой погружаюсь в работу.
Проходит минут пять.
Или десять…
– Алиса! – Влетает ко мне встревоженная Маша. – Я не знаю, что ты натворила, но тебя ищет Куравин!
– Как это – Куравин? – Сердце падает в пятки. – Его же не должно быть сегодня в офисе!
Маша лишь беспомощно разводит руками.
– А вот сюрприз! Беги скорей, а то он какой-то нервный!
Вскакиваю.
Интуиция подсказывает, что это тот самый момент, когда моя жизнь вот-вот сделает очередной крутой твист.
Бегу по коридору, пытаясь выстроить в голове вменяемую линию защиты против обвинений Куравина, которые сейчас обязательно посыпятся на меня убийственным градом.
Распахиваю дверь.
За большим рабочим столом, в кресле самого босса, сидит довольная Лёля и сосредоточенно выводит каракули на листочке, полностью поглощённая процессом.
Максим сидит на диване, скрестив руки на груди и поджав губы, с тем самым выражением, которое означает, что он настроен разнести к чёртовой бабушке весь мир.
Его взгляд падает на меня.
Тёмная бровь медленно ползёт вверх.
– Алиса Сергеевна, вы ничего не хотите мне объяснить?
Глава 13
Максим.
Новый день, новая хтонь.
Встреча с партнёрами накрылась медным тазом, открытие новой типографии отложили из-за того, что директор филиала сломал шейку бедра утром, а Сташевский и Тароев слились с запланированного обеда, сославшись на какие-то неотложные дела.
Еду в офис и ясно понимаю, кто источник всех этих сюрпризов.
Она.
Алиса.
Нет, конкретно Алиса не ломала бедолаге бедро, и даже не подговаривала моих друзей пропустить традиционную встречу, но та анархия, что она несёт в себе, незаметно распространяется на все сферы моей жизни.
Алиса – живое воплощение хаоса.
Рядом с ней даже структура самой вселенной, что выстраивалась множество миллионов лет, идёт рябью и разрушается к хренам собачьим.
Как только она появилась в моей жизни снова, всё моментально вышло из-под контроля.
Нет, я не зациклен на порядке.
Разумеется, нет!
Заглядываю под руль на собственные щиколотки: из под классических брюк выглядывают кричаще-бирюзовые носки с утятами – у Сташевского вчера одолжил.
Ну, разве скучный робот способен на такие безрассудства, м?!
Поднимаюсь в офис.
На этаже невообразимый гул – будто я попал в улей с гиперактивными пчёлами. Мои люди легко узнаваемы – аккуратные, в пиджаках и начищенных до блеска ботинках.
Пробираюсь к своему кабинету и с удовольствием отмечаю, как суетятся сотрудники. Кто-то подправляет бумаги, кто-то беседует по телефону, кто-то зачем-то таскает картотеку из угла в угол.
Гар-мо-ни-я!
Гармония, чёрт возьми!
И тут среди этого строгого чёрно-белого спектакля замечаю яркое огненное пятно.
Нет, пятнышко!
Рыжая малявка стоит у кофемашины и пытливо вглядывается, кажется, в самую её механическую душу.
С интересом разглядываю девчонку: копна кудрявых волос, веснушчатый нос пуговкой, зеленющие глаза…
Ловлю укол подозрения.
Да нет, я не дебил и не слепой. Совершенно очевидно, чья это дочь.
Но как бы… Какого хрена, Аксёнова? Пока я там подыхал без тебя, ты преспокойно занималась продолжением рода?
Ведь судя по всему, девчонке около четырёх, а значит, не долго Алиса переживала из-за нашего расставания.
Подхожу ближе.
– Помощь нужна?
– Я хотела какао…
– Не даёт?
– Не даёт, – горестный вздох.
– Давай ещё раз попробуем, – шарю по карманам, запоздало понимая, что кошелёк остался в тачке.
Ловлю первого встречного.
– Так, – сощурившись, пытаюсь вспомнить имя. – Артём из ай-ти?
– Ага…
– Пятьдесят рублей займи.
– Зачем?
– Давай, – дёргаю раздражённо щекой. – Плюсик в карму получишь.
– Лучше бы премию… – Бубнит, но достаёт из заднего кармана джинс скомканную купюру.
– Вот поэтому, Артём, у тебя нет денег. Они уважение любят.
Под обескураженным взглядом айтишника пихаю в автомат полтинник. Машина, загудев, варит какао.
Девчонка с воодушевлением замирает.
– Как зовут тебя?
– Оля. Но мама зовёт меня Лёля.
– А ты чья будешь, Лёля?
– Мамина, – поднимает на меня огромные зелёные глаза.
Мамина…
Алиса – мама.
Кажется, я слишком самонадеянно посчитал, что знаю её, как облупленную.
Двое моих «пиджаков», взвалив три картонные коробки друг на дружку, тащатся по коридору, едва не задев девочку.
– Осторожно! – Прикрикиваю. Достаю какао, – Ну-ка, пойдём со мной. Тебя тут затопчут.
Она не двигается, смотрит на меня с подозрением.
– Я с незнакомыми дяденьками никуда не хожу.
Признаю, как аргумент – неплохо.
– Так давай познакомимся. Я – Максим Игоревич, босс твоей мамы.
Она снова разглядывает меня, но уже с куда большим интересом, будто оценивает по какому-то своему хитрому детскому стандарту.
– Ааа! Мама про вас рассказывала!
– Правда? И что же?
– Что вы надутый индюк, который купил мою маму, – выдаёт она с неподдельным энтузиазмом. – А ещё, что вы не умеете улыбаться!
Ну, спасибо, Алиса Сергеевна!
Сразу видно – высокие отношения!
Привожу Лёлю в кабинет, усаживаю в своё широкое кресло. Кладу перед ней ручку и блокнот. Рядом – какао.
– Осторожно, горячий. Не обожгись. Тебе подуть?
– Спасибо, не нужно. Я уже большая, – упирается в меня взглядом – зелёные глазищи в пол-лица, серьёзные, как будто оценивают меня на всех уровнях сразу.
Ну ладно, малышка, ты не первая, кто решил взять меня на прицел.
– Итак, сколько тебе лет? – В грудной клетке расползается странное, щекочущее чувство.
– Четыре.
– Ясно. А кто… Кхм… Кто твой папа?
На секунду девочка задумывается, а потом отвечает
