Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова

Узнал ли кто-нибудь о том бое? Из взрослых скорее всего никто. Но сестре Гера наверняка рассказал. Наверное, в благодарность целый год Акулина не называла Алекса ни дылдой, ни задохликом, ни Уваром-отваром. На Увара Алекс обижался особо. Понимал, что злыдня Акулина таким образом переиначивает его фамилию, но все равно переживал. К тому же задохликом он уже не был, а высокий рост считал скорее преимуществом, чем недостатком.

А потом как-то все успокоилось. Все участники подростковой драмы повзрослели и потеряли интерес и к дракам, и к дразнилкам. Но каждый из них помнил и твердо знал, кто на что способен. А если вдруг забыл, то самое время ему напомнить…

– Александр, что ты такое говоришь?! – взвизгнула Таис. – Андрей Сергеевич, вы видите, что происходит?!

– Я вижу, что мы все на взводе, – сказал дед устало, а потом спросил, обращаясь уже к поверенному: – Мы закончили, Василий Петрович?

Оленев с облегчение кивнул.

– В таком случае, позвольте вас поблагодарить. – Дед с неожиданной для его возраста легкостью поднялся с дивана, посмотрел в окно. – Кажется, буря улеглась. Я распоряжусь, чтобы после урегулирования всех необходимых формальностей вас доставили в аэропорт. К сожалению, не смогу вас сопровождать. У меня остались дела, не терпящие отлагательств. А с вами, – он обвел строгим взглядом притихших наследников, – ещё увидимся.

Глава 4

Из библиотеки выходили вроде бы все вместе, но все равно каждый сам по себе. Каждому из наследников предстояло осознать и осмыслить то, что он получил и особенно то, что не получил. Алекс как раз рассуждал над тем, стоит ли валить к себе прямо сейчас или дождаться, когда дед урегулирует свои неотложные дела, и уехать вместе с ним, когда из недр Логова послышался возмущенный и испуганный вопль Элены.

Причина беспокойства стала понятна почти сразу после того, как семья снова собралась в гостиной. Элена стояла перед столиком в стиле Людовика Четырнадцатого. Элена стояла, а вот вазы династии Минь на столике не наблюдалось…

– Где?.. – Элена хватала губами воздух, словно выброшенная на берег рыба – яркая, дебелая, обвешанная дорогими побрякушками рыба.

– Что – где? – К ней с видом озабоченным и воинственным уже спешила Таис.

– Чего ты орешь? – Акулина не спешила. Подобное поведение было выше её достоинства. Но быть в курсе происходящего она, разумеется, хотела.

– Где он? – простонала Элена.

– Кто – он? – Таис поравнялась с ней, хотела было приобнять за плечи, но вовремя одумалась.

– Лука Демьянович… Его нет… Он был здесь, а теперь его нет! – Элена перекрестилась размашисто и весьма искренне.

И вот тут Алекс понял, для чего была нужна китайская ваза династии Минь! Неизвестно, по чьей именно прихоти, но очевидно, что ваза стала последним пристанищем Луки Славинского. Или, вернее сказать, предпоследним. Последним предполагался Лисий ручей.

– Ты хочешь сказать, что дед… – Акулина осеклась и тут же сама себя поправила: – Что прах деда пропал?

– Скорее уж не прах, а ваза династии Минь, – мурлыкнула Мириам, наливая себе порцию коньяка. – Сдается мне, ваза сейчас стоит гораздо дороже.

– Что ты несешь, Мира! – Таис всплеснула в ладоши. – Как ты вообще можешь сравнивать две эти…

– Вещи? – Мириам приподняла бровь, сделала большой глоток и удовлетворенно усмехнулась. – Я думаю, что ваза стоит очень дорого. Куда дороже самого крутого гроба. Мой дражайший свёкр знал толк в таких вещах. Очень иронично…

– Сколько? – спросил Демьян тоном одновременно алчным и легкомысленным.

– Сколько стоит ваза династии Минь времен правления императора Юнлэ? – Мириам сделала ещё один глоток. – По моим самым скромным прикидкам, два с половиной миллиона долларов. А если не спешить, то можно выручить за неё процентов на двадцать больше.

– Откуда ты знаешь? – Услышав озвученные суммы, Элена тут же позабыла о пропаже праха. Теперь пропажа вазы занимала её куда сильнее. – Откуда ты знаешь, сколько она стоит?

– Ты бы тоже знала, – сказала Мириам, прикуривая сигарету, – если бы хоть немного занималась самообразованием. Ты живешь в настоящем музее, а интересуешься лишь бессмысленными побрякушками. – Она многозначительно посмотрела на колье от Картье в виде головы тигра, украшающее декольте Элены.

– А я бы перевел разговор в другую плоскость, – сказал Тихон, зыркая по сторонам, словно надеясь отыскать вазу в одном из дальних углов гостиной. – Кто украл вазу?!

– И кому она принадлежит по закону? – поддержал его Демьян.

Это был тот редкий случай, когда братья проявили единодушие.

– Дом и всё, что в нем находится, принадлежит трастовому фонду. – Голос поверенного звучал все так же ровно и все так же скучно.

– То есть вазу украли у фонда? – Демьян посмотрел на деда. Тот ничего не ответил. Лицо его было мрачным и непроницаемым, как погребальная маска.

– И вазу, и прах, – подытожила Клавдия.

– И кто мог это сделать? – Гера подкатил к столику, осмотрел его поверхность.

– Да кто угодно! – сказала Акулина с мрачным злорадством и повернулась к Таис. – Тетушка, ты же явилась в библиотеку последней?

– На что ты намекаешь?! – Рыхлое лицо Таис пошло красными пятнами.

– Я не намекаю, я просто уточняю, – сказала Акулина с хищной ухмылкой. – Видела ли ты вазу, когда шла в библиотеку?

– Я не помню. – Таис рассеянно потерла виски, словно у неё разболелась голова. – Я была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на предметы интерьера.

– Не смей называть моего покойного мужа предметом интерьера! – прошипела Элена.

– Ленок, не переигрывай, – осадила её Акулина. – Кстати, у тебя тоже была возможность оставить прах деда себе.

– На самом деле, у любого из нас была, – сказала Клавдия. – Между тем моментом, когда мы покинули столовую и собрались в библиотеке, был достаточно приличный временной зазор.

– И кому мог понадобиться прах дедушки? – спросил Демьян с язвительной улыбкой.

– Прах дедушки на хрен никому не нужен, – отозвалась Акулина. – А вот склянка, в которой он хранился, очень даже. Кстати, кто додумался поставить её в гостиной?

Все присутствующие недоуменно переглянулись.

– Когда вообще его доставили? – спросил Демьян. – Когда мы с Герычем приехали, ваза уже была здесь. Мне бы и в голову не пришло, что дед решил после смерти побыть джином.

– Какое поразительно точное определение, – пробормотала Мириам, выпуская изо рта идеальное колечко дыма.

– А я смотрю, ты осмелел, Дёма! – Акулина вперила в кузена колкий взгляд. – Что-то не припоминаю, чтобы при его жизни ты позволял себе такие шуточки.

– Никто не позволял, детка, – сказала Мириам, любуясь тем, как дымное колечко растворяется и исчезает в воздухе. – Никто, даже ты.

– И ты! – Тут же ощетинилась Акулина.

– И я. –