Сделка - Лисса Джонс

– Люблю тебя. И скучаю.

– Знаю, – Витя прижимает к себе поближе, тихо отвечает в макушку, и весь мир исчезает, растворяется в теплоте и запахе его парфюма. – Осталось немного.

До июня и правда немного, а потом мы на все лето приедем сюда. Все лето проведем в шато. А потом снова Питер. Магистратура. Много-много планов. Моя щека прижимается к рубашке, и мы почти не двигаемся.

– Ты прекрасна, – прерывистый шепот в волосы заставляет чуть выгнуться в пояснице, вырывая смешок. – Давай уйдем?

– Рано еще, – незаметно трусь кончиком носа о мягкую ткань и едва не мурлычу.

Водитель отеля написал, что они уже подъезжают. Гостей везут из сочинского аэропорта несколько часов.

Витя немного отстраняется, мягко касается подбородка, прося поднять голову. Музыка заканчивается, и в тишине слышу только его обволакивающий бархатный голос.

– Выходи за меня, Василиса.

Виктор

Зеленые глаза в удивлении распахиваются, пальцы цепляются за мои плечи, и Василиса реагирует совсем не так, как я представлял. Не обнимает, не целует, не произносит заветное «да».

– Зачем сейчас? – Растерянно моргает. – Все же хорошо, больше не нужно разыгрывать…

Возвращается посторонний шум, играет новая мелодия, гости присоединяются к нашей паре, а мы так и стоим.

– Я серьезно. – Отпускаю ее подбородок и мягко накрывает ладонью щеку. – Это предложение, а не шоу для всех них. – Обвожу взглядом гостей у столов, бара, выхода на террасу. И замираю.

Рыжие волосы.

Белоснежная рубашка.

Девушка рядом.

Какого. Нахрен. Дьявола. В такой момент! Кирилл Воронов на пороге в ресторан тоже останавливается, встретившись со мной глазами.

– Это я пригласила… Эй! – Василиса резко хватает за подбородок и заставляет отвести взгляд от Воронова с какой-то девицей, берущей его под руку.

– Не злись, но… Вам нужно поговорить. Без драк. Для того, чтобы двигаться дальше. Питер – твой дом. Там осталась галерея. Ты скучаешь и по ней, и по городу, и по этому идиоту, как бы мне не хотелось это признавать. А он принял приглашение и прилетел в Сочи! Ради тебя! А потом ехал четыре часа только чтобы…

Чтобы испортить мне предложение второй раз в жизни!

Но возразить не успеваю: пара подходит прямо к нам.

– Привет! – Звонкий девичий голос с сильным английским акцентом прерывает Василису. – Васи-и-и… Лисса?

– Привет! – Вася резво поворачивается, удивленно смотрит на девушку, пока я молча сверлю взглядом неожиданного гостя.

Очевидно, девчонкам неловко, самая идиотская немая пауза в жизни затягивается, и первой нарушить молчание пытается кучерявая шатенка, прибывшая вместе с Киром.

– Не представишь меня своим друзьям?

Русский – явно не ее родной. Такого сильного акцента еще не слышал. Нет, это не Англия, хотя ей точно было бы комфортнее общаться на английском.

Кирилл едва заметно трясет головой, моргает, откашливается и, взяв ее ладонь в свою, говорит то, что я никогда в жизни не ожидал от него услышать.

– Это Атанасия Нотт. – Кирилл улыбается. По-настоящему, без ухмылки, без маски, которую нацепил лет семь назад. – Моя невеста.

Домик у моря недалеко от шато

Художница-ночь рассыпала на небесном полотне миллиарды крошечных звезд, нарисовала полнобокую жемчужную луну, расплескала черные волны умиротворяюще-спокойного моря, а на самом склоне горного обрыва набросала небольшой дом.

На деревянной террасе светятся лампочки-гирлянды, стоит несколько кресел-груш. На небольшом низком столике – открытая бутылка виски и тарелки с закусками, унесенные из шато.

– Так, значит, вы помирились, – хмыкает Кирилл, глядя на двух девушек в мужских пиджаках, гуляющих с бутылкой вина по деревянному поддону в море.

– Не-е-ет, – Откинувшись на спинку мягкого бесформенного кресла, Бестужев смотрит в небо. – Не угадал. Еще предположения?

Кириллу требуется пара минут, глоток виски и несколько орешков, когда его голос разрезает тишину наступившей ночи.

– Да ну нет… Не может быть! Ты втюхал мне эту головомойку на полгода, а пока я там присматривал за твоим монстром, ты тут как в санатории был?!

– Теперь угадал. – Вик салютует, весело улыбаясь. – Только я ничего не втюхивал. Ты сам захотел галерею, сам все устроил.

– Да я идиот. – Кирилл почти полностью ложится, вытягивает ноги и смотрит на усыпанное звездами небо. – А ты решил идиоту подыграть.

– Я скучал… Хотелось немного размяться.

Вдали слышен девичий хохот и плеск волн. Кирилл вдыхает полной грудью аромат соли, свежести и древесины. На столе фрукты, он бы с удовольствием заточил дыню, но лень даже ногой пошевелить.

– Выходит… я тебе обеспечил полугодовой отпуск. Ты мне еще должен за такое доплачивать. Ты знаешь, что Саша звонит по утрам?

Вик отставляет бокал и тоже укладывается в кресле. Происходящее кажется ему сном, но привезенный Вороновым купажированный японский виски слишком хорош для иллюзии.

– Он не звонит раньше десяти. – Бестужев складывает руки под головой и прикрывает глаза. – И даже не пытайся продать мне мою же галерею.

– Я ложусь в десять, так что пошел бы он в зад со своими звонками…

Молчание не тяготит. Просто тихо. Просто наконец-то спокойно.

– Вить, я… в общем… с днём рождения.

– Да я понял. Извинения приняты.

Умиротворение – вот что, должно быть, они оба чувствуют. Словно запах соли в воздухе разъедает коррозию прошлых обид, а вода вымывает и дезинфицирует души.

– Так когда заберешь? – тихо спрашивает Кир, не двигаясь.

– До июля она твоя.

– Это месть?

– Дай еще немного времени, а? Не хочу пока в Питер.

– Здесь неплохо, признаю. – Уголки губ ползут наверх, когда Кир слышит девичий вскрик. – Чем занимаешься?

– Реставрацией. Как отец, представляешь? – Вик садится прямо, снова тянется за бокалом, смотрит вперед. Туда, где в свете весенней луны дурачатся две девушки. Тоже улыбается. – Проекты в Берлине завершаю.

Он делает глоток и негромко прокашливается.

– А что с клубом?

Кирилл тоже садится, ерошит волосы, забирает всю тарелку с орехами, брезгливо убирая сыр.

– А что с ним? Я ничего не могу сделать.

– «Койот» может исчезнуть. – Бестужев крутит бокал в руках.

– Я говорил серьезно. Я даже обанкротить его не могу, потому что найдутся те, кто решит мне «помочь», помнишь? А ты про закрытие.

– Ты меня навел на одну мысль этой речью. Ты сказал, что я просто создал оболочку. А ты вдохнул жизнь.

– Это я ляпнул? – Кир весело усмехается, вспоминая ту ночь и закидывая в рот арахис. – Иногда меня несет в философию… Охренеть просто.

– Продай его.

– Да я и так не владелец. Официально там Ник…

– Нет. Продай по-настоящему. – Вик разворачивается к Воронову и продолжает уже увереннее: – Многие захотят прибрать к рукам такой бизнес.