Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
Вероятно, за отмеченные всеми без исключения гениальные титры.
Баллистическая ракета, выходящая из емкости для карандашей. Авианосец в стакане чая с номенклатурным подстаканником. Лайнер, летящий по шкале настройки приемника «Ригонда». Копошение картонных людишек у подножия гигантской «вертушки». Большая игра мириадами человечков и пластмассовыми орудиями их уничтожения.
Однако любой точный образ универсален. Игра невоспитанных великанских детей с человечеством — это не про советскую олигархию. Это про авторов картины.
Они ржали, и их несло.
Зайки. Последняя надежда просвещенного мира.
Оптимисты, блин.
Я давно антиресуюсь — ты не засланная к нам? «Оптимисты. Карибский сезон», 2021. Реж. Алексей Попогребский
Провал фильма про Зулейху послужил сигналом: зритель больше не хочет смотреть про аспидов-большевиков, отнявших у него будущее. Внешняя угроза всегда мирила здесь оппонентов, а нынче она налицо. Где надо, посыл прочли и законсервировали премьеры фильмов того же пула «Обитель» и «Оптимисты-2» аж на полтора года со дня первых анонсов. Но что-то (не тогдашние ли протесты?) заставило переменить решение, и новые «Оптимисты» встали в сетку.
Если так — базар назрел прямой.
Последние фильмы «Продюсерской компании Валерия Тодоровского» создают впечатление, что давно натурализованный в США Валерий Петрович желает на выходе погромче хлопнуть дверью. Нет в России продюсера, что не мечтал бы зайти в голливудское кинопроизводство, и идея кажется перспективной: рассматривать самые горячие точки русско-американской грызни с тамошних позиций. Заказанный Росатомом сериал «Бомба» был не о слаженной работе ученых и разведки, а о лагерях, тюрьмах, блатье и вохре, драках на ученом совете и случайно выросшем из этого ядерном щите СССР. Новые «Оптимисты» — не о ловком прессинге границ США и перевербовке Кубы в дни трансфера власти от республиканцев к демократам — а о людях в плохих костюмах и шляпах, которые бездарно троллят верховного гегемона планеты.
Первых «Оптимистов» придумали экспаты М. Идов и М. Шприц, детьми вывезенные в эмиграцию, но весьма заинтригованные ростом киноиндустрии в стране рождения. Назначив себя мостом меж двумя родинами, они изобрели некую информационно-аналитическую службу МИДа, занятую сближением сверхдержав через игру в гольф и укомплектованную такими же, как сами, отъявленными оптимистами с двуствольной идентичностью. Фильм запускался в самый канун исторической ампутации Украины, поставившей крест на любых сближениях. Заявка авторов на второй сезон была забракована — рождая надежды на резкую радикализацию национального интереса.
Расчет не оправдался.
Пружиной фильма стал бурный роман офицера внешней разведки КГБ (Сергей Безруков) с американкой русского происхождения (Елизавета Боярская), которого не могло быть в природе, ибо разведке под страхом тюрьмы запрещены контакты с иностранками, особенно русскими: это идеальная легенда для т. н. «вербовочного подхода». С течением серий Саша Брэдли и впрямь окажется агентом ЦРУ, кто бы мог подумать. Все это похоже на хохму — но хохмами для ближнего круга только и заняты новые сценаристы Ванина и Морозов. Журналиста у них зовут Алан Смити (коллективный псевдоним голливудского халтурщика: если режиссеру стыдно за фильм, он ставит в титрах: «directed by Alan Smithee»). Другого играет суперстар медийного пула 90-х Эдди Опп, копия сенатора Маккейна, — что радует своих, но непонятно всем остальным. Боярская живет в Нью-Йорке на Элизабет-стрит. Мировые проблемы герои перекуривают на крыше МИДа — точной копии курительной крыши журнала «Афиша», где замглавного этого издания Е. Ванина провела многие часы. Казалось, авторам предложили: «А давайте поваляем дурака, будто мы молодые бюрократы 60-х, и от нас зависят судьбы планеты?» — «А что надо делать?» — «А что и всегда — толочься на крыше, квасить, креативить, козлить центральную власть и упиваться собой, любимыми».
Вскоре веселуха идет вразнос. Авторы совершенно перестают скрывать отвращение к стране плохих костюмов, надрывных стихов, злых чекистов и железных подстаканников. У Симона Соловейчика в «Ватаге „Семь ветров“» был отличный термин «подлость пересказа»: так вот, все события того года, внутренние перепалки и пропагандистские нелепицы окрашены откровенной подлостью пересказа. Худенького еврея Голуба запрягают петь хрень про Кубу в окружении кордебалета автоматчиц с лицами комсомольских мегер (похабная пародия на номер Кобзона «Это идут барбудос» для новогоднего «Огонька»-64). Мидовец после командировки в Лаос стонет по картошке с селедкой, которые для него «и есть Родина». Из контейнера грузов для Кубы выпадают валенки (шутка такая). Влюбленные разведчики снимают на час колхозный отель «Золотой колос» (еще одна шутка). Мир плохого белья и девушек по имени Клава дерзает защищать остров бородатых бабуинов (один из которых Че Гевара) от современной и динамичной державы, где имеют счастье проживать авторы фильма.
В реальности операция «Анадырь» была образцом сверхсекретного прорыва в самое подбрюшье главного противника. Данные космической разведки, коими Америка так гордится, легли на стол Кеннеди в момент, когда ракеты с кубинских пусковых шахт уже были в состоянии добить аж до Канады. Слабым звеном затеи было отсутствие грамотного сценария отхода и симметричных точек размена: личный хрущевский недогляд. Тодоровский в интересах нового местожительства превратил умелую демонстрацию возможностей в постыдную клоунаду.
«Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья и целую корзину печенья».
Вот к чему приводит здоровый оптимизм.
Иван Топорышкин пошел на охоту «Мосгаз», 2012. Реж. Андрей Малюков
Ищут прохожие, ищет милиция, ищут дружинники нашей столицы,
Ищут давно, но не могут найти дядю какого-то лет тридцати.
Среднего роста, сутулый, но крепкий. Ходит в ушанке, а может быть, в кепке,
В зимнем пальто или в летнем пальто — этого точно не знает никто.
Кто же, откуда и что он за птица — дядя, которого ищет столица?
Ходит про дядю таинственный слух: он убивает детей и старух.
Будто бы дядя работник «Мосгаза», странный преступник, сбежал от Указа,
Будто он псих, будто садист, будто какой-то заезжий артист.
Роздали сыщикам дяди приметы, дядино фото и пистолеты,
Под наблюдением каждая дверь — трудно преступнику скрыться теперь.
Ловит милиция разных прохожих — каждый прохожий на дядю похожий.
В МУРе гадают: псих иль не псих? А дядя еще укокошил двоих.
Ходят прохожие, смотрят уныло. Спички берут в магазинах и мыло.
Снова скупают крупу и муку. Врезали в
