Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов
Большая банда сценаристов эту сложную конструкцию бы не вытянула, потому что верняк бы забыла, кто с кем в каком родстве состоит. Сценарий писал Егор Чичканов — полный папа франшизы «И снова здравствуйте!» (и режиссер, и сценарист), мастер не только криминальной клюквы, но и всех ветвистых смысловых и мотивировочных стыковок. Содействовал ему режиссер Власов, прежде ставивший «В Бореньке чего-то нет» — столь же дикую и многофигурную ярмарку тщеславия.
Продюсерами же всей индо-мексиканской саги наконец-то выступили всеми любимые Цекало и Самохвалов, которые долго потчевали Netflix русской уголовной жутью, а теперь признались, что развели всех на четыре кулака, потому что дикие истории поведаны им на автомойке в Казахстане при починке собственного цельнозолотого «запорожца» ушастого, купленного на доходы от забивания баков столь же ушастым фраерам.
Общая оценка — десять из десяти, не оторваться.
Как один мужик сто бандосов обнес «Теория больших денег», 2023. Реж. Филипп Файберг, Ксения Мирошник
В России растет и множится кинематограф алчности.
Только за последний год нам была предложена тысяча способов быстрого обогащения:
1. Найти в городе Тольятти «жигуль» из чистого золота и выгодно продать («Лада Голд»).
2. Найти в деревне Вармалей чудодейственный осколок метеорита и выгодно продать («Райцентр»).
3. Найти математического гения и снести спортивный тотализатор («Теория больших денег» — прежде носившая милейшее название «Игра головой», пока не понадобилось разжевать для тупых, что это про бабки, а не про спорт).
Во всех случаях обогащение было сопряжено с массовым забоем конкурентов — что несколько снижало ценность идеи, зато повышало интерес публики. С той же частотой некоторый идиотизм стартапа компенсировался виртуозным и смешным исполнением — как и в немеркнущей библии легкой наживы дилогии «Двенадцать стульев»-«Золотой теленок». Что говорит о встречных тенденциях: с одной стороны, число жадных клоунов, готовых смотреть любой трэш про миллион с неба, у нас угрожающе растет — с другой же, оно еще не достигло критической массы, позволяющей заниматься этим всякой шантрапе, а требует привлечения лучших сценарных сил страны: в первом случае Егора Чичканова («И снова здравствуйте»), во втором Ирины Пивоваровой (писала много, но сверхрезультата достигла впервые), в третьем — самого Андрея Золотарева, автора «13-й клинической» и последних картин Бондарчука.
Столь же нетрудно заметить, что во всех трех случаях к делу приложена рука продюсерского трио Соколовский-Бурец-Балашов, и если поперву они еще действовали в тени тяжеловесов Цекало и Самохвалова, то теперь произвели совершенно автономный и притом пристойный продукт. Что не может не радовать в свете продюсерских потерь и не всегда веселых стартов последнего года.
Итак, Миша Нефедов (Илья Маланин) аутист. Преподает матстат в Краснодарском институте землеустройства, считает студентов похотливыми дебилами, а в уме — вероятные последствия любых шагов. Можно назвать его человеком дождя, а можно больным придурком — к последней версии склоняется большинство жителей Краснодара. Что его ничуть не беспокоит, ибо ценность жителей Краснодара, как и остальной планеты, он определяет где-то между сорняком и насекомым: три балла, и свободен. Миша озабочен сохранением уровня интеллекта в России путем передачи своего ценного генома по наследству через покладистую самку — но самка умирает, оставив Мише незнакомого тринадцатилетнего утырка с унаследованным от мамы смертельным недугом (Леонид Басов). Деньги на операцию легко выиграть на спортивном тотализаторе (не пытайтесь повторить), но расчеты Миши порушены большой игрой спортивных бонз, и ставка размером с квартиру безвозвратно сгорает. Тогда лишенный эмоций Миша ставит на счетчик всех проходимцев Краснодара (Дмитрий Шевченко и Филипп Рейнхардт) — теперь они должны ему двадцать шесть с половиной миллионов, и сумма будет расти (не пытайтесь повторить ни в коем случае).
Отрадно, что авторы жестких схем не берутся играть в мелодраматические поддавки. Больной сын — типичный малолетний урод, которому все должны, и беспокоиться о его выживании способен только папа — ну, и дядя, когда сильно выпьет (Максим Виторган). Этических тормозов у героя нет, и он бьет врага по тем же болевым точкам — в частности, слабоумной маме (возрастное камео Ольги Науменко). Гений холодно решает задачу, поэтому валить соперников готов с тем же энтузиазмом, что и они его, народу умрет много. Мир жесток, и побеждают в нем больные придурки. У сына большое будущее.
Режиссеры-дебютанты Мирошник и Файберг насыщают сюжет множеством человечных особей (студенты-соратники, мент-перевертыш, сыщица с чистой душой) — но в игре отморозков они лишь статисты с предсказуемыми реакциями и нужны, выражаясь грубым языком разведки, для голого обеспечения. Неизбежные вопросы к уязвимости наглого препода глушатся рецептом Эльдара Рязанова с фильма «Карнавальная ночь»: гнать темп-темп-темп, чтоб у зрителя не было минуты задуматься и найти слабое звено (которых, конечно, немало: положить спортивную мафию — все равно что обыграть Лас-Вегас; в кино бывает, а в жизни вся Невада в безымянных могилах).
И все же, и все же. Ахиллесова пята фильмов Соколовского и Бурца — в аннотациях. Стоит прочитать: «Учителю нужен миллион на срочную операцию, и он решает поднять его на спортивных ставках», — и очень большие усилия требуются, чтобы просто начать это смотреть. Пропущена ключевая фраза: «Миша человекоробот, и ему пофиг, умрет он через минуту или нет».
Самим писать надо.
У ста нянек дитя с глазами на жопе «АльфаРомео», 2023. Реж. Радик Рахимов
«Жанр молодежный — значит, отстой», писал в сети один из пользователей, и к нему стоит прислушаться.
Потому что когда молодежь берутся развлекать — ориентируются на слабоумных, а когда воспитывать — внушают такое разнообразие мира, в каком и нобелевский лауреат заплутает.
У сериала название «АльфаРомео» и запасное «Цыцгендер», и неясно, какое лучше, поэтому идет под двумя, как Софья Августа и Остап Сулейман. Конечный Тянитолкай продвигает, как нынче принято говорить, нарративы:
— что феминизм туповат, иноприроден, полон англицизмов от «абьюза» до «бодишейминга», но в случаях домашнего насилия незаменим: стоит сказать «абьюз», и у феминисток шерсть на загривке встает и слюна с клыков капает;
— что альфа-самцы, склонные объяснять все женские бзики недотрахом, бывают очень и очень правы, что не извиняет их площадного хамства, хотя многие и рады бы извинить в целях преодоления исходной проблемы;
— что геев наше общество не одобряет, хотя в них нет ничего предосудительного, но лучше все равно геем не быть, если только совсем не припрет;
— что милицейские папы, ездящие по ушам, жуткие душнилы, — но если надо отмазать от статьи или дать кому
