Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Иллюзориум» - Альманах Российский колокол
Застряли мысли-репейники в локонах,
Не представляешь даже, их сколько там.
Все о тебе: то криком, то шепотом.
Все о тебе: до звона в ушах
И неподвластно безумного хохота.
Как Джокер, я немножечко чокнута
И для тебя красиво растрепана,
Размажь помаду мою по щекам.
Я сумасшедшая и бесподобная,
Давай на улицах темного города
Плясать, как будто в стельку упороты,
Чтоб не понравиться бешеным псам.
Любовь – игра, аморальное порево,
Я буду в красном, ты – моим клоуном.
Кто проиграет, окажется вздернутым
Или разрубленным напополам.
Я не боюсь мертвецкого холода
И крышки гроба напрочь захлопнутой,
Страшнее здесь – в твоем чертовом омуте
Не прикасаться к любимым губам.
Маме
Научи меня, мама, мягкой твоей улыбке,
Удивительной силе нежной игривости губ,
Утонченному стану, изгибу, подобному скрипке.
Научи меня жить. Научи быть такой, с кем живут.
По-девичьи упрямой, по-женски извилистой, гибкой.
Драгоценной жемчужиной, что со дна достают.
Поражать красотой, не повиснув на шелковой нитке,
И душой оставаться бесценной в мире валют.
Быть несломленным воином за свою добродетель,
Шлифовать сапоги, без конца создавая уют.
Кто дает тебе сил успевать и любить все на свете,
И нестоящим ниц даровать молитву свою?!
Кто тебе помогает счастливой вставать на рассвете,
Если прежнюю ночь рассыпалась на сотни частиц?!
Верно, только один – самый близкий сердцу Свидетель,
Возвращающий долг за скопление мокрых ресниц.
Он тобой наградил всех достойных, кто тебя встретил,
Озаряя пути лучезарным светом денниц.
Научи, мама, нас… Это мы – твои взрослые дети.
Продолжение вечности и нетленных страниц.
Кислород
Напоминаешь юность, сладкий морс в общаге,
Разбавленный дешевым коньяком.
Ты пахнешь кровью после выигранной драки,
Липучей совестью и приторным грехом.
Ты пахнешь дурью, всеми косяками,
Раскуренными, совершенными взапой.
То свежей зеленью, то старыми долгами,
Солеными слезами, как прибой.
Ты – примирение в заложниках скандала,
То дразнишь, то ласкаешь языком,
Кончаешь, начинаешься сначала —
Кинотеатр с заезженным боевиком.
Тебя вдыхать, как воздух против ветра, —
Сопротивление стихии вопреки.
Пронизана до глубины скелета,
Ты разрастаешься во мне, как сорняки.
Вьюном плетешь послушливую куклу,
И мне порхать не хочется совсем,
Ты только что-нибудь о чувствах промяукай
И оставайся нерешенной из проблем.
Впитайся в шею, волосы, манжеты,
Я знаю этот привкус наизусть.
Ты – атмосфера, кислород моей планеты.
Я без тебя мгновенно задохнусь.
О поэте
Не душите в объятиях точеные плечи,
Пусть спина покрывается сгустками пыли.
Если я стану той, по кому ставят свечи,
Мне достанутся самые худшие крылья.
Не спешите облегчить мое наказанье,
Это яд на обед, и на завтрак, и ужин.
Если я стану той минутой молчания,
Мне достаточно здесь никому быть не нужной.
Не носите венки и цветы из пластмассы,
Мне искусственной жизни хватило при свете.
Если я стану мрамором, воткнутым в насыпь,
Плачьте не обо мне, об ушедшем поэте.
Выстоишь
Знаю, выстоишь ты, не сутуля спины,
Не уронишь зрачки под подошвы.
И припудришь мозги, как свои синяки,
Громче всех над собой рассмеешься.
Ты подруга Луны и ночной кутерьмы
Беспорядочных снов у прохожих.
Ты подобие тьмы и не лучше тюрьмы
Для таких, кто с тобой быть не может.
Тобой пахнут цветы, сладко до тошноты.
Дьяволица в обличье святоши.
Нарисуешь черты, маскируя следы
За помадой на раненой коже.
Ты пятно суеты посреди пустоты,
Первобытные чувства взъерошишь.
Знаю, выстоишь ты, не сутуля спины,
Ради звонких ударов в ладоши.
Астрал
Когда наша похоть достигнет второго круга,
Мы встретимся точно у входа в какой-нибудь бар.
Мне сам Люцифер расцелует приветливо руку,
В сосуд подливая багряно-пьяный нектар.
Хитро улыбаясь тебе, словно лучшему другу:
«О, блудные дети, как же по вам я скучал!»
Ты будешь готов разогнать эту адскую скуку,
Я буду готова выйти в фатальный астрал,
Поддаться агонии и изнанкой наружу
Тепло прикоснуться к твоим последним словам.
И даже смотрящий с небес будет обезоружен,
Как наша любовь и в аду отыщет свой храм.
Ее место здесь, порочная с привкусом жути,
Прекрасная, как звериный оскал.
Мне жить без нее все равно что напиться ртути
И жадно глотать цианид за бокалом бокал.
Ловить притяжение, кинувшись с пятиэтажки,
Подняться разбитой о пепельно-влажный асфальт.
Я вечно упрямая, глупая, как неваляшка.
Меня оттолкнешь, а я возвращаюсь назад,
Желая быть изгнанной на жестокие муки,
У входа в зловещее Царство спокойно стоять.
Пусть сам Люцифер расцелует приветливо руку.
Я буду с тобой. И мне будет на это плевать.
Искушение
Сбоит в системе или снова дежавю,
Я за твоей спиной захлопываю двери.
Ты мне являешься, подобно Божеству,
В своей чертовски-обаятельной манере.
Топчи ковер, как вытоптал мою
Наивность и невинность вместе с нею.
Я всякий раз перед тобой сдаю
И в этот удержаться не сумею.
Пальто на плечиках или на полу,
Когда ладони обвивают шею.
Плевать, что я уже тебя люблю
Сильней, чем поддаваться искушению.
Карусель
Я уеду, наверное, к осени,
