Фрирен — И даже умереть не успеть. Том 2 - Tired God

Сначала — журнал передачи на складе: инвентаризационный номер, штрих-код, подпись. Затем — транспортный лист, свидетельство о безопасной доставке “ингредиентов для исследования”, два бланка с отметками комендантской группы, согласие на получение “на руки” под свою ответственность. Три подписи — моя, интенданта, и подоспевшего заместителя Зигвольта. Сам наш командир был на миссии.

Конечно, то, что никто не видел эти “ингредиенты” “в лицо” — против устава, но это всё же фронт. Второй год войны. На некоторые небоевые мелочи, не связанные с обороной и боеспособностью напрямую, уже начали закрывать глаза.

Такое начинается везде, где есть закрытое сообщество: люди знают друг-друга, начинают понимать что от кого ждать, поэтому и верят “на слово”.

На всё ушло сорок минут. Ещё десять — на путь до столовой, откуда захватил тёплую еду, и прямо к моей личной лаборатории-мастерской на нашей территории.

Располагалась она на краю внутреннего периметра разведчиков — отдельное здание из тёмного камня и крепких брёвен, с укреплённой крышей, каналами вывода дыма и плотными створками, что должны выдержать даже взрыв средней силы. В последнее время у нас на этой базе появились настоящие маги-строители, чьими услугами я воспользовался чуть ли не вперёд старшего офицерского состава.

Её на базе знали все: снаружи она выглядела сурово, по-фронтовому, но внутри… внутри это был один из самых передовых исследовательских узлов на всём Севере. А ещё тут можно оставлять заказы и закупать необходимое для себя и своих людей. Сугубо в “рабоче-открытые часы”. Иначе — через “приёмку” разведчиков или штаба.

Внутри, поприветствовав Мэри и Эмиля, что, удачно, работали над партией утепляющего состава, прошёл в личную рабочую комнату, заставленную оборудованием высшего качества, парой заказных станков и собственноручно сделанных вычислительных приборов. Тут было абсолютно всё, что могло пригодиться на моём нынешнем уровне.

Пройдя между двумя заказными алхимическими станками — один для диссекции и разделения сложных субстанций, другой — для реакционной синтезации, приподнял телекинезом (едва) скрытый люк вниз, в подвал.

Лестница, переходящая в арочную дверь, вывела меня под уровень земли. Тут располагалось хранилище: сводчатый коридор, с разметкой под разные итоговые образцы экспериментов, стенками с ящиками в меловой краске, бочками и отдельными боковыми комнатами. Именно одну из них, с усиленной дверью и прикрытую неплохим, на мой взгляд, барьером, я и открыл.

Лира, для помощи мне взявшаяся исследовать дополнительным направлением барьерную магию, ощущалась там, за барьером, поставленным на две руки. “Пустота” Кристалла была там же.

Первое внутри, что бросалось в глаза — это укреплённые барьерами стены. Тот был двусоставным, то есть имел двойную основу: внешний — для подавления активных выбросов маны, внутренний — на распознавание опасной активности и блокировку попыток навредить структуре.

В углу, на стойке рядом с массивным металлическим столом, оборудованным местами для фиксации гуманоида, лежали инструменты: не для пыток (хотя так могло показаться), а для точной диагностики — артериальный щуп, маноизмеритель, щипцы для снятия образцов, контактные зеркала...

В противоположной стороне комнаты же, под мягким светом алхимической лампы, стоял ящик с демонессой — неподвижный, с плотно затянутыми верёвками, под наблюдением скучающе ожидавшей меня Лиры.

И, наконец, прямо перед входом шесть колец (щиколотки, талия, шея и руки) для фиксации пленной в виде звезды между сеансами исследования в стоящем положении. Под стеной же — знакомая печать подавления, только построенная ритуальным способом. То есть более долговечная.

В ритуалистику я вошёл лишь одной ногой, через печати и барьеры, смежные с ней школы, но учитывая ту монструозную конструкцию, что всего за ночь собрал я-будущий — путь мне предстоит долгий.

— Лир? — уточнил, уловив её задумчивый взгляд.

— Не, ничего, — слегка покраснев, отвела девушка глаза.

Комната чем-то напоминала помещение для БДСМ-встреч, да… Сам понимаю, хех.

— Тогда помоги с устройством нашей новой гостьи…

* Шибари (или иногда Сибари) — японское искусство ограничения подвижности тела человека (бондажа) при помощи верёвок, которое определено техническими и эстетическими принципами.

Есть такая шутка: “Белые хороши в стрельбе, чернокожие (иронично) в беге, а от японцев не убежать никак.”

Глава 3 — Неэтичные эксперименты

Вирса висела в кольцах у стены, зафиксированная в растянутом положении: запястья, щиколотки, шея и талия были закрыты в крепких металлических кольцах, не оставляющих места для движения, надёжно удерживая её тело в форме звезды.

Печать на земле, несмотря на почти дотягивающееся к ней обезмаженное пространство от Кристалла, работала штатно, ослабляя демонессу на около-концептуальном уровне — с чем предстоит разобраться в будущем, набравшись теоретических знаний, а не заучив “с рук”, в небольшой спешке парочку печатей.

Оба метода подавления сдерживали малейшие колебания маны и всякие силы, которыми особь может обладать. Здесь она проводила время с того момента, как мы с Лирой оставили её. И ни одной попытки побега.

Интересный эффект, уже задокументированный в разуме: демоны, по крайней мере относительно слабые, теряют энергию, пребывая в состоянии близком к анабиотическому.

Ровно так же, как и факт “испарения” её сапог, что почти полностью подтвердило теорию того, что их одежда — часть их сути. Или скорее внешний мана-конструкт. Надо будет опросить сегодня насчёт неё.

Я прошёл через барьер Лиры, деактивировав внутренний контур, призванный сообщить о движении маны внутри через перегрузку структуры: такое резкое изменение, тем более у себя под ногами, я просто не смогу пропустить. Вариант что делать, если я буду на разведке — пока ещё не решён, но мысли есть.

Я осторожно подошёл к ставшей ощутимо… слабее, наверняка потерявшей почти всю ману Вирсе, вглядевшись в её состояние: глаза демонессы были приоткрыты, тусклые, будто затянутые тонкой плёнкой. Зрачки были чуть расширены, но реагировали на мои движения ощутимо медленнее вчерашнего. Мышцы на теле — пусть и упругие по природе — казались расслабленными.

Отошёл немного за область действия Кристалла, телекинезом притянув внутрь кованую местным кузнецом распорку с двумя кольцами на концах — где-то на десяток сантиметров длиннее метра. В кольцах уже висела та самая шёлково-металлическая верёвка, которая почти сразу оказалась завязана прочным двойным узлом на запястьях особи.

Проверив прочность узла, наконец, принялся открывать замки колец, удерживающих её тело на весу, кроме того, что было на шее. Ноги коснулись голой, спрессованной до каменной прочности земли впервые за эти сутки чем-то, кроме кончиков пальцев. Руки же её почти сразу опустились вниз, подчиняясь гравитации, но