Голландские дети спят всю ночь - Виктория Хогланд
И тут на сереньком дождливом голландском горизонте нарисовалась новая проблема. Потому что с нянями мне не везло, и это совершенно объективный факт. Чем меня не устраивают голландские Мэри Поппинс? Здесь, конечно, дело еще в культурном различии. Вернее, только в нем. Очень в нем.
Нидерланды – это вам не постсоветское пространство. Шанс найти душевную, но строгую бывшую учительницу начальных классов (три диплома «учитель года»), которая будет ездить к вам из Химок с тремя пересадками, фактически сведен к нулю. Тут вы наткнетесь лишь на владелицу педикюрного салона, которая не против найти работу в соседнем доме, причем только по вторникам с девяти до двенадцати. В эти выходные она, кстати, высаживает тюльпаны у свекрови, а в следующие едет с церковным хором в Обнинск. Иными словами, мы живем в благополучной европейской стране, где минимальный размер оплаты труда составляет чуть больше полутора тысяч евро. И не так много людей будут подстраиваться под ваши планы в ущерб собственным ради возможности дополнительного заработка. За них я искренне рада, за себя – не очень. Такой конфликт личных и общественных интересов.
Да, соответствующие вебсайты буквально кишат тинейджерами, желающими подработать за несколько евро в час, но на это моя внутренняя наседка пойти не могла.
«Да ладно, – убеждал меня известный пофигист Адри, – раньше на безопасность вообще по-иному смотрели. Меня, например, привязывали. Ну, представь, в семье четверо детей, родители с половины пятого утра на работе выпекают хлеб. А я всегда был проблемным ребенком. Меня могли привязать к дереву трехметровой веревкой, я носился по садику, а мама, работая, следила за мной в окно. Иногда даже друзей приводили поиграть».
Надо отметить, что воспитание на привязи дало свои плоды, потому что кучерявый мальчик, играющий в догонялки на поводке, превратился в очаровательного парня, который не то что границ, он вообще краев не видел. В пятнадцать лет он залил как-то ночью расплавленным металлом все замки в дверях школы, только чтобы утром не писать контрольную. В двадцать лет его с треском выперли из военного училища за то, что он привязал проволокой старшего по званию к автоматическим воротам части и оставил так на восемь часов. Этого сержанта ненавидел весь взвод, так что освободить его никто и не подумал. Бедный мужик, плюясь угрозами и вращая глазами, катался весь день туда-сюда на периодически открывающихся и закрывающихся воротах, а мимо него ездили машины и маршировали солдаты. Потом приехало начальство, сержанта отвязали, а Адри со скандалом выкинули из армии.
А это моя любимая история, снимающая вообще все вопросы про разницу в возрасте, разные ритмы жизни и абонементы в клуб пенсионеров.
Когда-то очень-очень давно Адри увидел в газете статью о том, что в Венe состоится Оперный бал, где будут присутствовать члены европейских королевских фамилий. Мужу было тогда года двадцать два, он жил со своей подругой на разваливающейся овечьей ферме и работал маляром.
«Дженни, – сказал Адри, – в Венской опере будет какой-то королевский бал. Надо ехать».
Я не удивлена, кстати. Его и сейчас невозможно отговорить от очередного безумства. Поэтому если он решил однажды пятьсот лет назад ни с того ни с сего поехать в Австрию на какую-то там королевскую оперу, то остановить его было практически невозможно.
Как Адри это провернул? Он нашел адрес организаторов, раздобыл где-то красивую бумагу и написал им письмо. В нем говорилось: «Дорогие организаторы бала. Благодарю вас за любезное приглашение и подтверждаю свое присутствие. С уважением, его светлость барон королевства Нидерланды Адрианус Йоханнес Хогланд». Написал, похихикал и пошел дальше красить соседский сарай.
Однако вскоре получил любезный ответ, где господа-распорядители выражали свою радость по поводу присутствия столь важной особы, оговаривали требуемый на мероприятии дресс-код, просили назвать место проживания в Вене. К письму прилагалась просьба уплатить чисто символический взнос. Для нашей пары деньги совсем немалые, но назвался груздем… короче, нужную сумму они наскребли и отправили переводом. Думаю, в этот момент вся эта история из дурацкой шутки превратилась в не менее дурацкое, но все же приключение. И они решили: поездке на развалюхе за тысячу километров от дома ради идиотской затеи – быть!
Проблему дресс-кода решили быстро. Дженни купила в магазине тканей ярко-сиреневый бархат, которым тогда обтягивали мебель, и сшила из него себе длинное платье. Адри же решил шикануть и арендовал белый смокинг.
Понимаете, мне попадались фотографии Адри того периода. Даже не знаю, как сказать помягче… Увлекался Джимми Хендриксом и Битлами, бренчал на гитаре. Торчащие во все стороны волосы, усы и прочее. Кошмар из восьмидесятых.
Подробностей самого путешествия не знаю и очень об этом жалею. Но как-то до Вены они все же добрались, заселились в грязный дешевый отель на окраине и, как требовалось, сообщили организаторам письмом свой адрес. На следующий день, день бала, Адри и Дженни почему-то занервничали. Машина за ними должна была прийти ближе к вечеру, а потому уже с полудня ребята решили слегка поднять свой дух дешевым алкоголем и, думаю, сильно в этом преуспели. Это объясняет, почему дальше рассказ Адри отличается некоторой расплывчатостью.
Итак, около пяти вечера на окраину Вены за двумя пьяными обитателями голландской овечьей фермы при- ехал лимузин. На улице была зима и грязь. А Адри не очень привычен был к лимузинам, потому он, попытавшись залезть в машину, что-то не рассчитал и грохнулся спиной прямо на покрытый грязными следами пол автомобиля. Мы помним, что смокинг был белый, да? Думаете, это его смутило? Вы просто никогда не встречали моего мужа.
…Я многое отдала бы, чтобы увидеть Адри и Дженни на том балу, честное слово. Ну представьте себе: Вена, Опера, фойе. Музыканты играют Моцарта, официанты разносят шампанское и икру. Элегантные мужчины в черных, естественно, смокингах, дамы в мехах и бриллиантах. Просто Аббатство Даунтон, которое снялось в сериале «Корона».
И посреди всего этого великолепия – его светлость Адрианус Йоханнес весь в белом. По спине которого, судя по следам, пробежало и, возможно, совокупилось небольшое стадо свиней. Усы, кучерявые патлы до плеч, совершенно невозмутимое лицо и стеклянный взгляд. Барон был, что называется, в дрова. Рядом – перепуганный сиреневый чехол для кресла, который то ли от нервов, то ли от избытка алкоголя покачивался из стороны в сторону, как маятник. Поняв, что терять им уже нечего, эти фрики откровенно пялились на разных особ голубых кровей, а также страшно объедались разносимыми деликатесами. Удивительно, что не
