Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина

Константинопольским патриархом «ἐν τοῖς κατὰ τὸν ἅγιον Θεοφύλακτον κελλίοις αὐτοῦ» (в его кельях у святого Феофилакта), посвященных Никомидийскому епископу Феофилакту Исповеднику. В русском переводе Феофилактовы кельи исчезают, заменяясь расплывчатым указанием: «в месте своем в церкви святой Софии», что можно понимать как проведение синода в патриарших палатах, примыкавших к собору. Вероятно, под кельями святого Феофилакта имеется в виду одна из пристроек (до настоящего времени не сохранившихся) к южной стене собора Святой Софии, соседствовавшая с патриаршими палатами[76]. Раймон Жанен насчитывает не менее 27 заседаний синода, состоявшихся в Феофилактовых кельях [Janin, 1962, р. 143–144] в XIII–XIV вв., причем первое заседание прошло в 1272 г.[77]; таким образом, синод 1276 г. был одним из первых, проведенных в этом помещении. Очевидно, древнерусский переводчик не знал, что представляют собой «Феофилактовы кельи», поэтому предпочел написать более неопределенно. Это могло произойти в том случае, если у переводчика имелись смутные представления о проведении заседаний синода в помещениях, примыкающих к собору Святой Софии, но он сам не бывал в Константинополе и не знал, что именно стоит за указанием на то или иное место.

Синод возглавлял патриарх Константинопольский Иоанн XI Векк, возведенный на патриаршество в 1275 г. за открытую поддержку Лионской унии (1274) и отрекшийся от престола в 1282 г. после смерти императора Михаила Палеолога, а позже осужденный за ересь [Laurent, 1971, No. 1424–1452; Riebe, 2005; Бармин, Буганов, 2010, с. 489–492]. Согласно греческому тексту, помимо патриарха на заседаниях присутствовало семь архиереев: митрополит Ираклийский Лев Пинака (Λέον Πίνακας, 1265/66–1281) [Pachymeris, 1835, р. 305 (Librum IV, 24); PLP, Bd. 10, № 23210]; митрополит Халкидонский Николай (1275–1280) [Pachymeris, 1835, р. 399 (Librum V, 22); PLP, Bd. 8, № 20490; Preiser-Kapeller, 2008, S. 73]; митрополит Афинский Мелетий (1276–1280) [Laurent, 1971, No. 1446, 1447; PLP, Bd. 7, № 17736; Preiser-Kapeller, 2008, S. 51]; епископ Ахирайский Лаврентий (1276–1278) [Laurent, 1971, No. 1607; PLP, Bd. 6, № 14581; Preiser-Kapeller, 2008, S. 2]; архиепископ Визийский Иоанн (1261–1294) [Laurent, 1971, No. 1564; PLP, Bd. 4, № 8475; Preiser-Kapeller, 2008, S. 67]; архиепископ Деркейский Константин (1276–1285) [Laurent, 1971, No. 1635; PLP, Bd. 6, № 14135; Preiser-Kapeller, 2008, S. 91]; архиепископ Левкадский Софроний (1276) [Laurent, 1971, No. 1283; PLP, Bd. 11, № 27356; Preiser-Kapeller, 2008, S. 245]. Некоторые участники синода 1276 г. на деле являлись титулярными архиереями. В 1204–1206 гг. крестоносцы завоевали значительную часть епархий, относившихся к Константинопольскому патриархату, и после возвращения патриарха в Константинополь в 1261 г. далеко не все епархии смогли вернуться от латинского Константинопольского патриарха к православному. Так, Афинские митрополиты поддерживали преемственность, но постоянно проживали в Константинополе, сохранив высокое достоинство, но потеряв паству [Preiser-Kapeller, 2008, S. 49]. Пребывание в Константинополе позволило митрополиту Мелетию в 1276 г. принять участие в постоянно действующем синоде (σύνοδος ἐνδημοῦσα), в котором заседали архиереи, находившиеся в столице.

При переводе был пропущен митрополит Ираклийский Лев Пинака – наиболее значительный архиерей, присутствовавший на заседании, чье имя было указано сразу вслед за патриархом. Ираклийская митрополия занимала третье место в диптихе Константинопольского патриархата, поскольку до IV в. в ее юрисдикцию входил Византий, будущий Константинополь. Расцвет Ираклийской митрополии, отошедшей к латинскому патриархату после взятия Константинополя крестоносцами и разоренной во время нашествия болгарского царя Калояна в 1206 г. [Wolff, 1948, р. 52; Данчева-Василева, 1985, с. 57–72; Божилов, Гюзелев, 1999, т. 1, с. 443–464], начался во многом благодаря трудам митрополита Льва, рукоположенного в 1265/66 г. патриархом Германом III. Впрочем, арсениты подвергли сомнению легитимность Ираклийского архиерея после низложения патриарха Иоанна XI Векка; это ярко проявилось во время поставления на патриарший престол Иосифа I Галесиота в 1282 г. [Laurent, 1971, No. 1381]. Таким образом, состав участников синода 1276 г. уже в конце XIII в., вероятно, вызывал у греков серьезные сомнения: председательствующий патриарх-униат был вынужден сойти с кафедры через шесть лет после синода, а легитимность второго по старшинству митрополита Ираклийского была весьма сомнительна. Эти обстоятельства могли воспрепятствовать обращению к постановлениям синода в Византии, но вряд ли в полной мере были известны на Руси (по крайней мере, в том, что касается усобиц, связанных с арсенитским расколом, и ограничений в священнодействиях митрополита Ираклийского Льва). Пропуск имени митрополита Льва Пинака в древнерусском тексте можно объяснить только случайностью, поскольку все остальные имена были воспроизведены переводчиком.

Однако древнерусский перевод титульной части постановлений Константинопольского синода 1276 г. отличается от известного нам греческого текста не только пропусками, но и дополнениями, причем весьма существенными. Они появляются в первых же строках древнерусского текста, поскольку перечень архиереев, заседавших на синоде, открывается «Антиохийским и Константинаграда патриархом Иоанном». На синоде председательствовал патриарх Константинопольский Иоанн XI Векк; упоминание безымянного Антиохийского патриарха является особенностью древнерусского текста.

Невозможно себе представить, чтобы древнерусский переводчик, плохо знавший греческий язык и путавшийся в именах и реалиях Константинопольской церкви, по собственному почину решился дать патриарху Иоанну двойной титул (патриарха Антиохийского и Константинопольского) или придумать, будто в Константинопольском синоде участвовал Антиохийский патриарх. Между тем это действительно могло произойти: после того, как в 1268 г. Антиохия была полностью разрушена египетскими мамлюками, постоянным местом пребывания для Антиохийских патриархов стал Константинополь [Richard, 1953]. Поскольку фактически Антиохийские архиереи стали титулярными, сведения о них отрывочны и нельзя с определенностью утверждать, кто именно занимал кафедру в 1276 г.: Евфимий или Феодосий [Панченко, 2008, с. 425]. Древнерусский текст не вносит ясности в этот вопрос, но заставляет полагать, что Антиохийский патриарх был среди заседавших. Возможно также, что участие в синоде Антиохийского патриарха предполагалось, но не состоялось, поскольку синодальные заседания пришлись на смену патриарха – и именно по этой причине в intitulatio пропущено имя главы Антиохийской церкви. В этом случае приходится допустить, что безымянный Антиохийский патриарх упоминался в греческом списке постановлений, бывшем в руках древнерусского переводчика, хотя известные нам греческие списки XV–XVI вв. не содержат никакого намека на присутствие Антиохийского архиерея.

Другое дополнение, появившееся в древнерусском тексте, вызывает гораздо больше сомнений: имя митрополита Киевского Максима присутствует только в переводе, в греческом тексте его нет. А. С. Павлов, издавший греческий текст и установивший истинную дату синода (1276), неоспоримо доказал, что имя митрополита Максима является русской интерполяцией [РИБ, т. 6, стб. 130–131, примеч. 8]. Биография будущего митрополита до поставления на Киевскую кафедру неизвестна, кроме того, что он был греком и противился унии. Нельзя исключать, что он действительно присутствовал на синоде, но не в качестве митрополита, а среди не названных по имени «избранных попов и дьяконов» (о которых упоминает славянский перевод) или «δεσποτικῶν ἀρχόντων» (патриарших архонтов, согласно греческому тексту). Однако даже если митрополит Максим был на заседаниях во время приезда епископа Феогноста, его имя не могло сохраниться в