Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер
– И что вы делаете, когда Клаудия так себя ведет? – спросила я.
– Когда я спокойна, то пытаюсь с ней договориться, – ответила Алисия. – Объясняю, что мне нужно сходить погулять и она зря так реагирует. Говорю, что скоро она привыкнет к этим прогулкам и они перестанут ее раздражать. Что Карлос – очень хороший человек, и если она чуточку постарается, то он и ей понравится.
– И как реагирует ваша дочь? – спросила я.
– Не желает ничего слушать. Забирается под одеяло, или затыкает уши, или просто начинает кричать – еще громче и горестнее. На прошлой неделе она так раскапризничалась, что мне пришлось отменить свидание с Карлосом и отправить по домам и его, и няню. Обычно я иду гулять, но потом испытываю чувство вины и все равно не могу наслаждаться вечером. Я знаю, что Клаудия тяжело переживает развод, но меня бесят ее попытки меня контролировать. Прямо маленький диктатор какой-то!
Что здесь не так? Как вы считаете, в чем проблема Алисии?
Договориться с ребенком?
На первый взгляд, это решение кажется вполне разумным и даже прогрессивным – однако на практике, как правило, все кончается попытками убедить ребенка в нашей правоте. Алисия уверяет Клаудию, что ее гнев и страдания «неправильны», излишни и безосновательны. Она хочет не только встречаться с Карлосом, но и чтобы дочь хотела, чтобы она с ним встречалась. Чтобы она не только прекратила плохо себя вести (что, в общем-то, разумно), но и полюбила Карлоса и согласилась с тем, что он хороший человек. Желание Алисии можно понять, но невозможно заставить ребенка думать и чувствовать так, как мы хотим. Да и не в этом состоит наша задача. Попытки это сделать не окончатся ничем, кроме еще большего гнева и тревоги, а кроме того, помешают ребенку почувствовать себя отдельной и самостоятельной личностью внутри семьи.
Почему же Алисия не может просто принять гнев и грусть своей дочери? Может быть, она сама испытывает дискомфорт в связи с этими свиданиями – хотя пока не осознает этого? Может быть, в этом проявляется ее «гиперфункциональность» и желание «защитить» других людей от негативных эмоций – особенно собственного ребенка? Как часто мы это делаем! Стоит только сыну или дочери загрустить, рассердиться, выказать обиду или ревность, как мы тут же бросаемся «сделать что-то», чтобы их утешить или хоть как-то исправить ситуацию. Это «что-то» может быть советом, попыткой понять реакцию или успокоить, как-то отвлечь, развеселить ребенка – или убедить его, что не следует испытывать такие эмоции.
Эмоциональная гиперфункциональность отражается на смешении ролей в семейных отношениях. В большинстве случаев роли и правила выстроены так, что способствуют большой отстраненности отца и чрезмерной заботе матери. Если у ребенка зачешется пяточка – мы почешем. Сила единения между матерью и ребенком порой бывает настолько мощной, что многим из нас трудно достичь степени обособленности, позволяющей нам слушать детей в эмпатичной, сдержанной манере, стимулируя в них стремление говорить больше и подробнее, когда они этого хотят. Когда мы сохраняем нейтралитет и не занимаем позицию гиперфункционирования или «коррекции», дети – хоть в четыре года, хоть в сорок лет – демонстрируют удивительную способность контролировать свои чувства, находить решения своих проблем и просить о помощи, когда она им нужна.
Как бы вы поступили на месте Алисии?
Когда Алисия смогла предпринять следующие три шага, Клаудия стала намного спокойнее.
Во-первых, Алисия прислушалась к ее мыслям и чувствам, не пытаясь переделать их или отменить. Она не давала дочери советов и указаний, не делала замечаний, не пыталась ее успокоить, истолковать ее поступки по-своему. Вместо этого Алисия постаралась встать на место Клаудии, не стараясь исправить и переделать дочь: «Ты, кажется, сердишься, что я иду сегодня гулять?» или «Тебе не нравится Карлос, да?». В ответ на спокойную позицию матери, ее уверенность и готовность выслушать Клаудия стала более открыто выражать свой гнев, страхи и недовольство в связи с разводом родителей. У Алисии словно гора с плеч свалилась: ведь теперь она могла просто слушать свою дочь, а не бросаться немедленно «что-то с этим делать».
Во-вторых, Алисия поняла, что именно она должна решать, встречаться ли ей с Карлосом – или с кем бы то ни было, – и эти решения не должны зависеть от поведения дочери. Так, Алисия показывала дочери, что уважает ее чувства и они для нее важны, но она не собирается менять свое решение из-за эмоциональных всплесков Клаудии. Например, Алисия могла сказать: «Знаю, ты расстроена, но мы с Карлосом все равно пойдем в кино, а потом – поужинать в ресторане. Я приду домой где-нибудь в полдвенадцатого, когда ты уже будешь спать». Если же Клаудия в слезах заявляла: «Ненавижу его!», Алисия отвечала: «Понимаю». Как и все дети, Клаудия успокаивалась, получая возможность выражать весь спектр своих мыслей и чувств, при этом понимая, что ее мать достаточно самостоятельная и взрослая, чтобы со всей ответственностью принимать независимые и взвешенные решения и за себя, и за нее. В прежней модели Алисия уступала Клаудии, а затем гневно обвиняла ее в манипулировании: «Этот ребенок всегда добивается своего!»
В-третьих, Алисия взяла на себя труд установить четкие правила поведения и следовать им. Теперь закатывать скандалы было недопустимо, и, если Клаудия это делала, Алисия относила ее в детскую, где та должна была сидеть, пока не успокоится. Кроме того, Алисия объяснила дочери, что нельзя игнорировать Карлоса, когда тот к ней обращается: «Не хочешь разговаривать с Карлосом – не надо, – сказала она, – но если он задает тебе вопрос, скажи, что ты не будешь на него отвечать, а не делай вид, что не слышишь». Несколько недель Клаудия заявляла: «Я не хочу об этом говорить» всякий раз, как Карлос начинал разговор. Алисия решила смириться с этим поведением. И еще она заметила, что чем сильнее давит на дочь, настаивая, чтобы та общалась с Карлосом, чем больше он сам пытается сблизиться с Клаудией, тем сильнее она от него отдаляется. В конце концов они с Карлосом сделали над собой усилие и дали Клаудии необходимое пространство для маневров. Освободившись от давления и понуждения «полюбить» Карлоса и общаться с ним, девочка расслабилась, стала комфортнее чувствовать себя в его обществе и потянулась к нему.
С детьми, как и со взрослыми, перемены начинаются тогда, когда мы перестаем пытаться переделать человека под собственное лекало и начинаем наблюдать за закономерностями их поведения, находя новые варианты взаимодействия. По мере совершенствования навыков
