Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова
Тонким юридическим вопросом в сфере состязательности процесса является использование судами цифровой информации открытых ресурсов. Активная роль суда в оценке доказательств и применяемых им норм права к фактическим обстоятельствам дела повлекла за собой расширение дискреционных правомочий суда в области сбора доказательств. В данном случае мы не говорим об элементарных вещах, в частности о выписке из ЕГРЮЛ по юридическому лицу, сведения ЕФРСБ[771] либо сведений о правоспособности иностранной организации по открытым ресурсам сети «Интернет»[772]. Речь идет о такой информации, которая не находится в открытом доступе, но может быть в распоряжении суда. Так, сведения Контур. Фокус, Спарк либо Чекко об аффилиации, залогах, налоговых проверках, участии в госзакупках и иные могут выступить ключевыми доказательствами при рассмотрении судом требований о признании сделки недействительной (по банкротным либо корпоративным основаниям), о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих корпорацию лиц и т. д.
Отсутствие критериев реализации и закрепления в процессуальном законе дискреционного права суда самостоятельно получать определенные сведения о фактах (по «усмотрению суда»), которые способствуют объективному рассмотрению дела по существу, становятся препятствием на пути развития цифрового правосудия и информационных платформ. При этом мы не говорим о том, что суд участвует в сборе доказательств по делу, поскольку представление доказательств является прерогативой сторон (в зависимости от распределения бремени доказывания), мы лишь говорим о тех сведениях, которые суд по своему усмотрению вправе, а в каких-то случаях — обязан учитывать при рассмотрении дела по существу (апелляционной и кассационной жалоб).
Дискуссионным также выступает вопрос оценки электронных доказательств в тех судебных разбирательствах, процесс по которым проходит без вызова сторон (приказное и упрощенное производство). Известно, что документы могут представляться в суд в электронном виде, что весьма активно используется участниками общественных отношений. Имеются разъяснения 2017 г. о праве суда запросить подлинник документа, представленного в электронном виде[773]. Данное правомочие может толковаться широко и даже подвергнуто критике о декларативном правомочии суда. Соответственно, суд «вправе, но не обязан»; «должен при наличии возражений сторон» предложить представить подлинник. Остается не ясным, если поступили возражения стороны о необходимости представления подлинника по делу, рассматриваемому в порядке упрощенного производства, должен ли суд перейти к рассмотрению дела по общим правилам искового производства. Если ответ утвердительный — да, то получается, что при каждом таком возражении суд должен выходить из режима упрощенного производства, что очевидно затягивает рассмотрение дела по существу. Между прочим, в качестве реального средства борьбы с участниками процесса, недобросовестно заявляющими возражение по электронным доказательствам, можно ввести госпошлину за совершение судом отдельных процессуальных действий (по аналогии с правопреемством, заявлением о повороте исполнения или о выдаче дубликата исполнительного лица)[774]. по результату рассмотрения данного заявления суд может выносить отдельное либо протокольное определение.
§ 4. К вопросу об искусственном интеллекте в суде
Мы вновь хотели бы обратиться к достаточно дискуссионной теме о внедрении искусственного интеллекта в суде. Дело в том, что очевидная потребность в широком применении искусственного интеллекта в судебном производстве часто подвергается критике со стороны процессуалистов, указывающих на риски, прежде всего технологического характера (непрозрачность машинного решения), которые не позволяют использовать указанную технологию в судебной деятельности. Вместе с тем не участвующие в данной дискуссии инженеры-программисты, благодаря технологии соответствующих мультимодальных языков программирования, способны данные риски исключить либо свести к минимуму.
В данном вопросе полагаем необходимым обратить внимание на то, что математические алгоритмы давно используются в юридической, в том числе в судебной, работе. К примеру, стало обыденностью использовать юристом-практиком либо судьей настольного калькулятора для проверки расчета суммы требований истца; онлайн-калькуляторов госпошлины (https://mos-gorsud.ru/calc; https://msk.arbitr.ru/process/duty/calc и др.), законной и договорной неустойки (https://395gk.ru/; https://dogovor-urist.ru/calculator/dogovor_neustoyka/ и др.); электронной обработки поступающих в суд заявлений и распределения дела по коллегиям и судебным составам (https://my.arbitr.ru/#index) и т. д. Однако более углубленное внедрение алгоритмической работы ИИ в суде тормозится обсуждением абстрактных технологических рисков.
Множество обязанностей аппарата судьи в сфере делопроизводства, имеющее статистическое значение (отчет судьи по его судебному отделению «в ручном режиме», таблицы присужденных сумм и т. д.), большинство из которых не предусмотрены процессуальным законом или инструкцией о делопроизводстве в суде, можно передать на откуп искусственному интеллекту. При этом судья и его аппарат должен лишь проверять формируемые в автоматическом режиме указанные документы (сведения), да и то в той части, где ИИ выдается ошибка по принципу «формулы логического контроля». Пересчет судом заявленной суммы индексации присужденных денежных средств; судебных расходов по делам, рассматриваемым в порядке упрощенного производства также можно выверять посредством применения математических алгоритмов.
Несмотря на высокий уровень цифровизации и существование специализированной информационной платформы в сфере арбитражного судопроизводства, в арбитражных судах по-прежнему должны распечатываться электронные реестры по исполнительным листам, сведения об электронной отправке участникам процесса (почтовой корреспонденции, содержащей почтовый идентификатор и судьбу отправления). Вместе с тем указанная информация должна в автоматическом режиме «прикрепляться» в электронной части судебного дела[775] и не требует дополнительного распечатывания на бумажном носителе в материалы дела.
Хотим обратить внимание и поддержать идею передачи искусственному интеллекту на первом этапе ряда возможных направлений судебной работы[776], среди которых:
— приказное производство по налоговой задолженности;
— индексация присужденных денежных средств;
— заявление о взыскании денежных средств по договорным обязательствам при условии отражения хозяйственных операций в налоговых и бухгалтерских регистрах;
— заявление о повороте исполнения судебного акта;
— заявление о включении требования в реестр кредиторов по просуженным долгам и др.
При этом мы отдаем себе отчет в потребности существования проверочной инстанции по судебных актам, вынесенным с применением искусственного интеллекта.
Проведенное исследование свидетельствует о необходимости выработки у практикующих юристов и ученых-правоведов профессиональных компетенций на стыке специальностей,
в частности правовых и технологических[777]. Разумеется, данный тезис не предполагает обязательного получения юристами дополнительного профильного (технического, инженерного) образования, а подчеркивает необходимость обладать общим навыками работы и представлением о технических аспектах тех правовых явлений, с которыми мы постоянно сталкивается в сфере цифрового правосудия.
Глава 8
Правосудие в сфере цифровой экономики: правовые и технологические особенности и стандарты
§ 1. Синтез технологических и правовых инноваций в цифровой экономике
Современное общество на постиндустриальном этапе своего развития, осуществляющее так называемую четвертую промышленную революцию, в значительной степени характеризуется масштабным применением инновационных технологий практически во всех сферах деятельности человека. При
