Когда разум против тела. О самых загадочных неврологических расстройствах, когда-либо поражавших человеческое тело - Сюзанна О'Салливан
Она немного подумала, прежде чем ответить:
– Они случаются, когда я слишком много думаю.
Очень многие девушки связывали свои симптомы с тревожными мыслями, но не придали этому значения и начали искать альтернативные объяснения.
Несмотря на то что Джульетта осознавала сильную связь между содержанием своих мыслей и симптомами, она тем не менее видела корни проблемы в отравлении, настаивая, как и Фрида, что причиной была вакцина. Версия с вакциной захватила город и затмила все другие возможности.
И отец, и мать Джульетты работали, но все равно были небогаты и поэтому имели доступ лишь к бесплатному медицинскому обслуживанию через государственную страховую компанию. Джульетта прошла ряд тестов, когда заболела, включая сканирование мозга, ЭЭГ, анализы крови и обследование сердца. Ни один из них не показал отклонений, и в конце концов ее направили к психологу. По воспоминаниям Джульетты, большинство вопросов психолога касались ее воспитания. У девушки осталось чувство, будто ее семью в чем-то обвиняют. У нее также возникло ощущение, что, по мнению других, она выдумывает свои симптомы.
Когда Джульетта рассказывала о том, что чувствовала, Элиза со слезами на глазах сказала:
– Это мне, как матери, требовалась помощь психиатра.
Почти каждый из родителей, с которыми я разговаривала, говорил нечто похожее. И это самое любопытное.
Все родители чувствовали потребность в психологической поддержке, но отказывались принимать предположения о том, что их дочери могут нуждаться в том же.
Как будто они не могли смириться с тем, что у ребенка есть собственный эмоциональный мир, по меньшей мере такой же хрупкий, как у любого взрослого.
Прежде чем я успела расспросить Элизу подробнее, нас прервала застенчивая девушка, появившаяся в дверях. Следом за ней в комнату пробралась курица. Элиза представила девушку как свою младшую дочь Паулу, которая тоже была больна.
– У тебя тоже бывают припадки? – спросила я.
Мать ответила за нее:
– У нее очень болезненные месячные. Очень болезненные.
Я спросила о симптомах, которые упоминали Фрида и Джульетта: головокружение, нарушение зрения, усталость, боли в суставах, обморок. У Паулы не было ничего из перечисленного – только болезненные, тяжелые месячные.
– Это не похоже на другие случаи, – заметила я осторожно.
– Я знаю, какими должны быть месячные, а у нее они ненормальные. Я волнуюсь, – сказала Элиза.
Я вслух задалась вопросом, возможно ли, что у Паулы болезненные месячные по другой причине: либо это вариант нормы, либо следствие гинекологической проблемы.
– Но она тоже прошла вакцинацию, – возразила ее мать.
Затем последовала уже знакомая мне история о человеке, который доставил вакцину, будучи пьяным, и нарушил правила хранения препарата. Элиза рассказала, как мало доверяет страховым компаниям, правительству и врачам, к которым они ходили. По ее словам, местные врачи знали, что вакцина испорчена, но им не разрешалось признавать это. Когда я спросила, почему она так уверена в этом, она повторила то, что Карлос рассказал мне о вакцине против ВПЧ, убивающей девочек. Я попыталась объяснить, что это неправда, но женщина заплакала. Я почувствовала себя жестокой.
– Один врач даже утверждал, что мои дочери не проходили вакцинацию, но это не так, – сказала Элиза.
Она не знала, кому доверять, и работа страховщиков ее не удовлетворяла. Обещание, что Джульетту направят к другому врачу, так и не воплотилось в реальность, в то время как Паулу вообще не осматривал врач. Они чувствовали себя покинутыми. После всех разговоров об отравляющей вакцине и об отсутствии доверия к официальным отчетам вряд ли стоит удивляться тому, что Элиза страшно боялась за своих дочерей.
Я была уверена, что Джульетта упала в обморок и впоследствии у нее развились диссоциативные конвульсии или даже приступы паники. Судя по описанию, все соответствующие анализы провели и девушке поставили правильный диагноз. Но именно тогда все и пошло прахом. Проблема заключалась в неверном понимании диагноза. Возможно, дело в том, как о нем сообщили, а может, всему виной исключительно репутация психосоматических состояний. То же самое происходит везде, с каждым врачом, который занимается диссоциативными конвульсиями: люди плохо воспринимают этот диагноз, поскольку за ним стоят столетия дезинформации. По словам Джульетты, в беседе с психологом весь акцент делался на ее воспитании и бедности. Но для нее это не имело смысла: в жизни Джульетты ничего не изменилось, и в семье все было хорошо.
– Они кажутся тебе бедными из-за того, откуда ты родом, – говорила мне позже Каталина. – Но для них это нормальная жизнь. В этом доме нет пола, но все, кого они знают, живут в таких же домах.
Акцент на нищете и потенциальных злоупотреблениях раздражал всех. Мнение о том, что диссоциативные конвульсии всегда возникают из-за жестокого обращения, психологической травмы или стресса, является ограниченным и старомодным. Несмотря на то что болезнь охватила весь город, а не только Джульетту, психолог сосредоточил внимание на ее семье и личной жизни, что оттолкнуло пациентку. В биопсихосоциальном смысле вспышка в Эль-Кармен была преимущественно социальной. Речь шла не столько об отдельных людях, сколько о групповой динамике. Речь шла о правительстве, которому люди не доверяли, о несовершенной системе здравоохранения и об изоляции сообщества от внешнего мира. По городу поползли слухи, и семьям было нелегко отделить правду от лжи. То, что Джульетта сочла рассуждения о своей семье бесполезными, ничуть не удивительно.
Хорошая новость: девушке стало лучше. Она нашла способ преодолеть свои симптомы, освоив технику остановки припадков, – например, закрывала глаза и приказывала себе успокоиться, когда чувствовала предупреждающие знаки. Хотя эта тактика работала, Джульетта боялась, что она не будет работать вечно. Это перекликалось с опасениями Фриды о том, что болезнь дремлет внутри нее.
Мы немного поговорили о диссоциативных конвульсиях. В трети случаев ситуация улучшается просто благодаря открытому обсуждению того, как и почему они возникают. Такие механизмы, как прогностическое кодирование и воплощение шаблонов болезней, создают недомогание через ожидания, но они также могут исцелять. Джульетта нашла способ справиться со своими припадками, и позитивные ожидания могли помочь ей сохранить прогресс.
Перед тем как попрощаться, я решила расширить рамки обсуждения и сказала Элизе, что месячные Паулы не означают, что у нее такое же расстройство, как у других девушек. Если родители беспокоятся, они должны попросить своего страховщика о встрече с семейным врачом или гинекологом, который, надеюсь, развеет их страхи.
Когда я уходила, Элиза начала плакать и, казалось, не могла остановиться.
– Благодарю вас. Никто никогда раньше не разговаривал с моими девочками, – сказала она.
Ее благодарность заставила меня почувствовать себя виноватой, поскольку я знала, что нахожусь здесь мимоходом, как
