Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович
Дистанция между правителем и всеми остальными подчеркивалась еще и тем, что даже ближайшее окружение государя, высшая знать, отныне принижалась. Родовитый боярин и даже князь-Рюрикович, обращаясь к самодержцу, должны были называть себя уничижительно: «Васька», «Ивашка», «Никишка» и присовокуплять, что они-де «холопы великого государя». Это было прямое следование ордынской традиции, где татарские вельможи простирались ниц перед великим ханом и тоже считались всего лишь его холопами. В невольников, в рабов государя и государства превратилась вся страна, от последнего крестьянина до сановника.
Задействовав все «ордынские» рычаги управления, Иван III получил возможность решать масштабные задачи и брался за них поочередно, с впечатляющей обстоятельностью.
Правление великого князя можно разделить на три периода: «Новгородский» (подчинение Новгородчины), «Татарский» (избавление от ордынского влияния) и «Литовский». Про первые два этапа я уже рассказывал, к началу 1480-х годов эти задачи были исполнены. Теперь окрепшая и очень расширившаяся держава поставила перед собой цель, которая будет достигнута еще очень нескоро: объединить под властью Москвы все православные русскоязычные земли.
Иван III стал именовать себя «государем всея Руси», то есть в том числе и Руси «литовской». Однако и польский король среди прочих своих титулов называл себя «великим князем литовским и русским». Началось противостояние двух больших соседних держав, которое растянется на триста лет.
В конце правления Ивана III сформировалась и идеология, обосновывавшая его геополитические притязания. В 1492 году (по русскому летоисчислению это был особенный год, 7000-ый от сотворения мира) митрополит московский Зо-сима опубликовал сочинение, в котором прославлял Ивана как «новаго царя Констянтина», а Москву — как новый Константинополь. Миссией Москвы объявлялось соединение православных народов. Речь шла в первую очередь о западнорусских, украинских и белорусских землях.
Иван III успел дважды повоевать с литовцами и отхватить довольно большой кусок территории, но это был лишь первый шаг. Преемники великого правителя продолжат попытки экспансии в западном направлении.
Самодержавие, то есть предельно монокра-тический формат государственной власти, очень упрощает пересказ исторических событий. Личность правителя определяет специфику всей эпохи. Следующие московские государи — сын, внук и правнук Ивана — великими уже не были и столь же подробного рассказа не заслуживают.
Наследник основателя Василий III (15051533) был человеком весьма посредственных способностей. Точно так же, ни шатко ни валко, шли дела и у страны. Деяния второго российского государя можно пересказать одним предложением: Василий III уничтожил остатки местных автономий, весьма неудачно вел татарские дела и продолжил воевать с Литвой за пограничные земли — с меньшим успехом, чем родитель.
Когда Василий Иванович умер и государем был провозглашен его трехлетний сын, в Московии и вовсе наступило безвременье. У власти сменяли друг друга боярские клики, озабоченные не государственными делами, а собственным обогащением. Затем подрос и на семнадцатом году жизни начал править самостоятельно Иван Васильевич IV, вошедший в историю под прозванием Иван Грозный (1533–1584).
Историки, литераторы и кинематографисты уделяли этому деятелю намного больше внимания, чем его полному тезке Ивану III (который тоже был Васильевич и тоже Грозный), но их историческое значение несопоставимо. Первый Грозный построил государство, второй Грозный подорвал его силы.
Иван IV интересен как наглядный пример того, насколько опасна зависимость «ордынской» модели государства от личности правителя. Если психически заболевает он, начинает сходить с ума вся страна.
По-видимому именно душевным недугом объясняется то, что долгое царствование Грозного (а он стал первым московским царем) четко делится на две половины. В 1564 году у царя, который и раньше иногда впадал в припадки болезненной подозрительности и ярости, случился нервный срыв, после чего его внутренняя и внешняя политика приняла саморазрушительный характер.
А между тем перечень свершений молодого царя Ивана выглядит впечатляюще. В 1550 году он учредил Земский собор — съезд представителей дворянства и купечества; провел реформу правительства — учредил «приказы», прообраз министерств; присоединил Казанское и Астраханское ханства; одержал военную победу над западным соседом, Ливонским орденом. Успешно поначалу шла и новая польская война.
Но с 34-летнего возраста Иван начал совершать очень странные поступки. Он разделил страну на две части, оставив себе несколько самых богатых областей — так называемую «Опричнину». Вторую половину, «Земщину», он как бы отдал под управление боярам. Но все рычаги власти остались у Грозного, который периодически впадал в припадки параноидальной подозрительности и устраивал массовые репрессии. Иногда объектом царского гнева становились целые местности — например, в 1570 году царь обрушил свой гнев на несчастный Новгород, где его слуги-«опричники» умертвили тысячи людей и разрушили большую часть домов. Бывший богатейший город Руси после этого погрома уже не поднимется.
Шайки опричников, черных всадников с отрубленными собачьими головами и метлами у седла («государевы псы, выметающие измену»), терроризировали и разоряли селения. Страна нищала.
Скверно пошли и военные дела. Не покончив с Польшей, Грозный затеял ссору с Швецией, да еще рассорился с крымским ханством. Удары обрушились на Русь с трех сторон. Шведы разгромили царское войско, крымский хан Девлет-Гирей спалил Москву и угнал в рабство несметное количество пленных, поляки вторглись на русскую территорию. Со всеми тремя врагами в конце концов пришлось заключать невыгодный мир.
Незадолго до смерти во время очередного припадка Иван убил своего старшего сына, и наследником стал следующий сын Федор. Он, каки отец, был психически нездоров, но по крайней мере кроток нравом. После буйнопомешанного царя тихопомешанный был для страны огромным облегчением. Правительство возглавлял брат царицы боярин Борис Годунов, человек умный и оборотистый, и в конце XVI века Русь понемногу стала залечивать раны.
В эти годы произошло два больших события.
В 1589 году Москва добилась у главы православной церкви патриарха Константинопольского права иметь собственного патриарха — это был важный шаг на пути к «Третьему Риму». Еще существенней в исторической перспективе была начавшаяся колонизация зауральских просторов — процесс, который растянется на полтора столетия.
Казалось, крепко выстроенная государственная конструкция оправилась после ущерба, причиненного сумасбродствами Ивана IV, но в 1598 году рухнула одна из четырех несущих колонн классической «ордынскости». Пресеклась династия Рюриковичей. Царь Федор скончался бездетным, и сакральность высшей власти развеялась. Первое русское государство закачалось. Вскоре оно разрушится.
ПОДРОБНОСТИ
Покорение удельных княжеств
С проблемой удельных территорий, вроде бы подчиненных Москве, но при этом автономных, Ивану III пришлось провозиться дольше, чем с независимыми княжествами. Главная трудность заключалась в том, что пришлось вести наступление на ближайших родственников и естественных союзников. Эти внутрисемейные раздоры неминуемо ослабляли державу, но государство, которое последовательно возводил Иван, не могло существовать по «федеративному» принципу. С этой точки зрения каждое удельное княжество было нарывом на теле государства, и государь «выдавливал» их, не гнушаясь средствами.
По завещанию Василия Темного, составленному согласно древним русским традициям, младшим сыновьям было выделено по собственному владению: Юрий Васильевич «сел» в Дмитрове, Андрей Васильевич — в Угличе, Борис Васильевич — в Волоке-Ламском, Андрей Васильевич Меньшой (тогда бывало, что родные братья получали одинаковое имя, если рождались в день того же святого) — в Вологде. Еще имелся двоюродный дядя Михаил Андреевич, княживший в Верее и Белоозере.
