Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон
Гарри Эндрюс, штурман «Наяды», писал: "Лейтенант Мейнуоринг и мистер Энтони находились на расстоянии кабельтова от места взрыва и вернулись к нам только в 01:30 ночи, чему мы были очень рады, так как уже отчаялись увидеть их; но они вернулись невредимыми".
Этот взрыв ознаменовал конец сражения. Вскоре после этого Эсканьо повернул свой флагманский корабль домой, за ним последовали одиннадцать кораблей, некоторые из которых были серьезно повреждены, фрегаты и два брига. Битва продолжалась около пяти с половиной часов и официально унесла жизни 449 британцев; 1214 человек были ранены, и десятки, возможно, даже сотни, умрут от ран в ближайшие дни и недели.
Потери французов и испанцев невозможно подсчитать, поскольку мы не знаем, сколько французов сражалось, а судьба экипажей некоторых кораблей неясна. Возможно, в тот день погибли две тысячи французов. Что касается испанцев, то историк Феррер де Коуто приводит правдоподобную цифру в 1022 убитых в бою (не считая тех, кто умер от ран или впоследствии утонул); наши собственные предположения, основанные на цифрах, основанных на докладах британцев с захваченных испанских кораблей, составляют около 860. К концу сражения у англичан было около 11 230 пленных, многие из которых были ранены. Семнадцать кораблей были захвачены, а один взорван. Возможно, это число на два корабля меньше, чем хотел Нельсон, но по меркам той эпохи оно было потрясающим. Предыдущим рекордом для современных действий флота было семь захваченных и четыре уничтоженных корабля в битве при Ниле.
Наблюдая с крыши высокого здания в Кадисе за сражением, еще не зная, что его отец уже мертв, Антонио Галиано увидел в гибели «Ашилля» пугающее предзнаменование:
Было уже очень поздно. Вдруг на горизонте появилось огромное зарево и словно нарисовались посреди этого ужасного великолепия очертания корабля. Свет исчез, и послышался звук взрыва — далекого, но очень мощного. Не оставалось сомнений, что взорвался корабль. Естественно, хотя и безосновательно (и ошибочно), я поверил, что это корабль моего отца потерпел эту ужасную катастрофу. Я бросился вниз по лестнице и бежал из башни, охваченный ужасом и страхом.
ЧАСТЬ III
ШТОРМ
Глава 17
Опасности подветренного берега
"На якорь, Харди, на якорь!"
Осторожность хирурга Битти, сообщившего об этом повторяющемся приказе в своем подробном отчете о смерти Нельсона, стала его вкладом в ожесточенную и продолжительную полемику. В 1820-х годах, когда война с Наполеоном закончилась и писались о ней истории, споры о том, как велась битва, были сдержанными по сравнению с шумихой вокруг того, что произошло сразу после сражения.
Не может быть никаких сомнений в том, что Нельсон хотел, чтобы флот встал на якорь. Он подал сигнал "быть готовыми стать на якорь на закате дня" еще до начала сражения, чтобы капитаны знали его намерения и чтобы экипажи могли подготовить запасные якоря и канаты на случай повреждения основных. Корабли несли четыре больших якоря на полубаке: два на выступающих за борт кат-балках и два запасных. Когда сражение закончилось, одной из самых неотложных задач экипажа было отремонтировать или заменить поврежденные якорные канаты и кат-балки и закрепить неповрежденные якоря и канаты на кат-балках, откуда их можно было отдать сразу, как только адмирал подаст сигнал.
Было несколько веских причин для постановки на якорь. Во-первых, сражающиеся корабли дрейфовали все ближе к береговой линии, которая была печально известна своими опасными отмелями, и ветер дул в этом направлении, так что берег был с подветренной стороны. Любой моряк знал об опасностях подветренного берега. Во-вторых, хотя мы не знаем точно, ожидал ли весь флот ухудшения погоды, но зыбь от запада, которая беспокоила весь день, была известным признаком приближающегося шторма. Барометры на британских кораблях, по-видимому, вели себя так же, как барометр в Королевской обсерватории непосредственно к югу от Кадиса, записи о котором сохранились. Его показания повысились от данных, полученных в восемь утра к полученным в два часа дня 21 октября, так что, когда Нельсон отдал команду о готовности к постановке на якорь, его барометр показывал, что погода улучшается.
Но, возможно, его решение было вызвано не погодой. Последней и самой важной причиной постановки на якорь было проведение организационных мероприятий и ремонта боевых повреждений. Все захваченные вражеские корабли должны были быть осмотрены, большое количество иностранных моряков, особенно офицеров и унтер-офицеров, сняты с призов, а на их место поставлен компетентный британский персонал, также их боевые повреждения залатаны, чтобы сделать их пригодными к плаванию.
Были и аргументы против постановки на якорь. Если поврежденный британский флот со всеми его еще более поврежденными призами встанет на якорь в их нынешнем положении, а ветер с моря усилится, то существовала большая вероятность того, что они застрянут там все время, пока сохранится плохая погода. В заливе Кадис было легко попасть в ловушку, и якоря могли не выдержать. Чтобы выбраться, им требовалось несколько миль свободного пространства, чтобы обогнуть либо мыс Сент-Мэри далеко на севере, либо гораздо более близкий мыс Трафальгар на юге. К тому времени, когда Коллингвуд принял решение о постановке на якорь, стрелка барометра, вероятно, падала — стрелка в Королевской обсерватории Кадиса за ночь резко упала. В тот вечер, когда ветер все еще дул преимущественно западный и слабый, возможно, кораблям удалось бы обогнуть мели у мыса Трафальгар и уйти на юг, а затем на восток к Гибралтару прежде, чем установится непогода. Вскоре после смерти Нельсона капитан Блэквуд переправил Томаса Харди
