Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский
Как бы ни обстояло дело с установлением аутентичности этого текста, мы хотели бы позволить себе привести пространные цитаты из его эфиопской версии. Ее, во всяком случае, следует считать независимой от арабской и более близкой к сирийскому оригиналу. Отрывки, которые мы здесь приводим, содержат учение их автора о Христе[928]:
«(S. 445) И Он [Христос] пришел в человеческом образе, в чистой плоти, с наделенной разумом душой и величественным умом. И соединение божества с человечеством было таинственным соединением, которого ум не постигает и которое мысли не воображают. Его божество не было плотью, и не было Его человечество и Его плоть божеством, но как плоти невозможно стать духовной как душа, а душе невозможно преобразить природу плоти в духовную, оба они (плоть и душа), тем не менее, образуют одну природу. Так же духовность не преобразовала человечество в свою сущность, а человечество не преобразило божество в свое бытие. И мы именуем Его не двумя именами, не двумя лицами, не двумя Господами, не двумя ипостасями, не двумя природами и не двумя Мессиями, но одним Мессией, одной ипостатью, одной природой и одним Сыном, который был рожден от непорочной Девы, и тем самым называем мы ее Богородицей, предначального Творца, который (S. 446) был равен Отцу, Сыну и Святому Духу своей сущностью… И Он творил дела Божьи, знамения и чудеса в слабой плоти. И я верю, что он как Единый в своем божестве и в своем человечестве творил как Бог знамения и чудеса… Он ел и пил во плоти, а Его божество было при этом соединено с Ним же. И воскрес Он в славе. Его воскресение было по плоти, а не по божеству… и не говорю я, что в Нем было разделение, что является свидетельством проклятого Нестория, и не говорю я: две ипостаси, одна — Сын божественной природы, а другая — Сын Марии… Если кто вводит четверичность в Троицу, да будет он (S. 447) проклят! …Если кто говорит…: две природы после соединения, да будет он проклят! Как Лев, который испортил веру, внес сей раскол, и создал это богохульство. … (S. 453) и принимаю я слово двенадцати глав, которое высказал Кирилл, гордость учителей; и принимаю я слово праведного и избранного Диоскора Великого, которого отступник Маркиан изгнал на остров Гангру… (S. 454) я принимаю слово… Зинона, великого императора, который отверг и сжег писание проклятого Льва, и объявил недействительной веру Собора Халкидонского…».
После этих «позитивных» пунктов своего вероучения автор переходит к «негативным», которые он заключает в несколько анафематствований. Среди них присутствуют проклятия Халкидонскому Собору, в основе которого лежат следующие причины: 1) введение четвертой ипостаси в Троицу через разделение одной природы Христа на две; 2) следующее из этого противоречие постановлениям трех предшествовавших Соборов; 3) присутствие на Соборе в Халкидоне некоторых епископов, которые были также на Эфесском Соборе, а ныне поступали вопреки его решениям; 4) принятие «Томоса» Льва; 5) принятие Ахъйи Эдесского, Дорофея и Дийудуса, племянника Нестория; 6) несторианство халкидонской вероучительной формулы[929].
Против «позитивной» части этого исповедания веры мало что можно возразить. Эта часть представляет собой передачу учения Кирилла Александрийского и проклинает Нестория. Из «негативной» части, содержащей проклятия, для нас представляет особый интерес пункт пять.
Уже издатель этого текста Корнилл указал на то, что Ахъя Эдесский не мог быть кем-либо иным, кроме как Ивой Эдесским[930]. Личность Дорофея установить невозможно, значит, следует предполагать искажение при передаче имени с одного языка на другой. Мы предполагаем, что здесь имела место перестановка слогов, и потому это имя следует читать как «Феодорит» (Δωροθέος — Θεόδωρ[ητ]ος). Если мы далее предположим, что «Дийудус» является искаженным «Феодор», что при неоднократном переписывании этих имен с языка на язык (в последовательности греческий — сирийский — [арабский] — эфиопский) было вполне возможным. Так, например, в «Анналах» Евтихия Александрийского имя «Ива» мы встречаем в следующей форме: lül (т. е. «Анйа»)[931], а имя «Феодор» — ^jlJj (т. е. «Тадаус»)[932]. Также следует учесть, что передача таких имен, как «Ива», «Феодор» и «Феодорит»[933], для арабских историков не представляла особой трудности и в других случаях они их передавали правильно. Только в отношении данных трех лиц имело место искажение имен, которое (с дальнейшими искажениями) мы встречаем затем в эфиопском тексте. Остается лишь предполагать, были ли эти имена взяты эфиопским переводчиком из «Анналов» Евтихия или же, что скорее, из некоего общего для Евтихия и для эфиопской версии источника.
Таким образом, мы получим три имени, которые были осуждены в 553 г. на Пятом Вселенском Соборе в Константинополе. Еще раз напомним здесь о том, что Анфим в своем вышеупомянутом письме-инструкции к Иакову обещал ему осуждение именно Ивы и Феодора.
Пункт три, как кажется, также указывает на трех вышеупомянутых лиц, причем упоминаемый там Собор не следует воспринимать как Ephesinum primum. Скорее речь идет о разбойничьем Соборе 449 г. в Эфесе, на котором были низложены Феодорит и Ива, реабилитированные затем на Халкидонском Соборе[934].
Все это позволяет нам думать, что данное письмо в своей оригинальной греческой редакции во всяком случае появилось до 553 г., т. е. до осуждения Трех Глав Пятым Вселенским Собором, после чего ставить их в вину православным у антихалкидонитов не было никакого основания. Хотя, конечно же, это обстоятельство не может однозначно говорить в пользу того, что автором этого исповедания являлся непременно Иаков Барадей.
Глава VI
Спор о Трех
