Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский

С другой стороны, не стоит идеализировать эллинистическую цивилизацию. Господами в ней были прежде всего македоняне, греки и родственные им народы вроде эпиро-тов. Например, евреев в это общество не принимали, если те оставались евреями. Известны случаи, когда иудейские политики были вынуждены принимать греческие имена, чтобы сделать карьеру. Так вместо Онии появлялся Менелай, вместо Иешуа — Ясон. Греки были спортивным народом и много времени проводили в гимназии — месте, где занимались гимнастикой. Атлетическими упражнениями занимались обнаженными. Евреи и в этом подражали обычаям эллинов, поскольку имели целью проникнуть в элиту. Но в гимназий они приходили... в трусах, дабы скрыть обрезанные пенисы, чем невероятно забавляли греков. В общем, оказалось, что мультикультурализм работает только до определенных пределов — он не способен превратить еврея, арамея или халдея в утонченного эллина. Разница между народами оставалась, причем право на занятие высших должностей в государстве имели прежде всего македоняне и греки. И все же эта система, при массе недостатков, была лучше и гуманнее римской.

Римляне оказались другими. Они построили жесткое общество, в котором преобладал один народ — они сами. Он получал все блага, приобретаемые от захвата земель и добычи. Широко практиковалось ограбление территорий, войны велись на истребление, а римская община постоянно расширялась, поглощая города, земли и нивелируя этносы. Так исчезли италики, превратившись в римлян, потом этруски, лигуры, сарды, корсы, италийские галлы, а затем латинский язык стал господствовать в Испании и Северной Африке, в Галлии и Иллирике...

Римляне вели себя агрессивно по отношению к эллинистическим правителям и быстро расширяли границы, но при этом выступали в роли носителей высшей справедливости, навязывая окрестным народам свои стандарты поведения под видом общепринятых норм. Прежде чем покорить тот или иной народ, римляне предлагали ему набор базовых ценностей. Среди них были демократическое устройство, право на самоопределение, примат закона.

Казалось, лозунги великолепны, но что выходило на деле? Среди эллинистических государств не было ни одного этнически чистого. Это значит, что с точки зрения римского права можно было придраться к любому из них. В одной эллинистической стране не соблюдаются права этнических меньшинств, в другой кто-то хочет выйти из состава государства, а в третьей эллинистические правители не могут поделить пограничную область и обращаются к Риму как арбитру. Римские комиссии охотно приезжали и делили территории в соответствии с исторической традицией, старыми документами и собственными представлениями о справедливости. Члены комиссий стали брать взятки от заинтересованных лиц, чтобы провести границы в пользу той или иной стороны.

Прекрасно работал принцип «разделяй и властвуй». Римляне часто вносили смуту в ряды врагов и, пользуясь этим, расширяли пределы своей державы. Немного странно, что соседи не понимали устремлений римлян. Но это делает честь римской дипломатии. О чем говорить, если даже через полторы тысячи лет после падения Рима известный немецкий историк Теодор Моммзен поддался на пропаганду давно погибшей империи и полностью оправдал римлян, посчитав их политиков — искренними людьми, а расширение территории — вынужденным делом. Конечно, Моммзен — историк, а не политик. Но даже политики, современники «сената и народа римского», не всегда понимали, чем грозит сотрудничество с Римом. Таких прозорливых людей можно перечесть по пальцам. Это Ганнибал в Карфагене, Аристоник в Пергаме, может быть, Антиох Великий в Сирии. И конечно, Митридат Эвпатор — в Понте. Но его предки поняли опасность римского нашествия далеко не сразу.

Напомним основные вехи становления Рима как имперской целостности. В 202 году до н. э. римляне нанесли поражение Ганнибалу и поставили на колени Карфаген. После этого Карфагенское государство просуществовало еще полвека и было уничтожено окончательно. Союзниками карфагенян были македоняне. Римские легионы высадились на Балканах и разбили македонскую фалангу при Киноскефалах в 197 году до н. э. Дни Македонской державы были сочтены, и после двух войн ее обратили в римскую провинцию одновременно с Карфагеном.

Против римлян выступил «царь Азии» Антиох Великий. Его разгромили в 189 году до н. э. в сражении при Магнезии, вскоре после чего Антиох погиб во время бунта населения в Сузиане.

Римляне повели себя как приверженцы справедливости: «освободили» малоазийские народы, ранее подчинявшиеся Антиоху, и ушли восвояси. Но после этого в «освобожденной» Малой Азии начались непрерывные войны, и местные царьки были вынуждены время от времени обращаться к римлянам как к верховным арбитрам. Какие же государства образовались здесь после крушения «Азиатского царства»?

На западе Малоазийского полуострова располагалось самое сильное региональное царство — Пергам. К северу от него лежала Вифиния, населенная эллинизированными фракийцами — вифинами. Северо-восток Малой Азии занимал Понт.

Между Понтом и Вифинией было зажато крохотное царство Пафлагония, на территорию которого постоянно претендовали соседи. В центре полуострова сложилась федерация галатов — кельтов из двенадцати родов и трех племен. Историки той поры называли их «галлогреками». Эллины именовали государство галатов «тетрархией» (четверовластие), что говорит о его федеративном устройстве. Но, повторимся, главных галатских племен было не четыре, а три.

К югу от Понта находилась Каппадокия — «страна прекрасных коней». Еще южнее, на берегу Средиземного моря, располагалась Киликия — земля пиратов, населенная эллинизированным сбродом со всего Средиземноморья. К западу от нее процветала небольшая Писидия — страна горных разбойников. А еще западнее начинались земли Пергама. Круг замкнулся. На этой тесной сцене и была разыграна драма понтийской истории.

После падения «царей Азии» правитель Понта Фарнак I, о котором мы упомянули выше, принялся энергично расширять пределы своей небольшой страны.

Синопа

Понтийские цари давно нацелились на богатый портовый город Синопу. Это была многолюдная греческая колония на южном берегу Черного моря. Можно сказать, культурная столица региона. Захватив ее, понтийцы получили бы удобный порт для торговли, военную базу и пункт для вербовки наемников, потому что сюда приезжало большое число искателей приключений из Греции. Словом, захват города сразу удвоил бы военную и экономическую мощь Понтийского царства.

Но соседние цари пристально следили за своими коллегами и искали способы не дать им усилиться. В роли главного охранителя выступал Пергам, царь которого Эвмен II (197—160 годы до н. э.) одно время претендовал на роль гегемона всей Малой Азии.

Но, по мнению понтийцев, Пергам увяз в конфликтах с галатами и вифинами. Этим решил воспользоваться Фарнак I. Он захватил Синопу и сделал ее своей столицей. Античный географ Страбон пишет, что взять город удалось внезапным набегом. Возможно, часть городской стражи была подкуплена. Как бы то ни было, Синопа стала ценной жемчужиной в диадеме