Карен Темплтон-Берджер - В атмосфере любви
Там, где был зачат этот малыш, добавила она про себя. Это случилось в июне, когда они приехали в Лейквуд с визитом, в самом лучшем номере гостиницы, на полу перед камином.
Старик встал и подошел к книжным полкам, заполненным медицинскими журналами и книгами по истории.
— Похоже, мы с тобой оба чему-то научились.
— Что ты хочешь сказать?
Ангус обернулся, пряча улыбку в усах.
— Я так боялся выпустить тебя из гнезда, боялся, что ты можешь упасть и больно удариться… — Он покачал головой, и прядь все еще густых седых волос упала на лоб. — А потом до меня вдруг дошло. Если ты останешься здесь, из чувства долга, или из страха, или еще по какой причине, то будешь несчастна. И возненавидишь и меня, и гостиницу, и все, что тебя тут окружает. Разве не так бы было?
— Вполне вероятно, — сказала она. Притворяться не было смысла.
— Более чем вероятно. Но Алек сделал так, что у тебя появился шанс. А до этого о том же заботилась твоя бабушка. Они оба любили тебя настолько, что готовы были отпустить. — Он покачал головой. — Умные люди, твоя бабушка и твой муж. — И с усмешкой добавил: — За это мы их и любим, правда?
Раздался стук в дверь.
— Поппи? — Алек просунул голову внутрь. — Грег просит вас оказать нам честь и торжественно разрезать индейку, если вы не возражаете.
Дед заговорщицки подмигнул Гвин.
— У него просто нет выбора. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так мучил бедную птицу, как этот человек.
После того как Поппи ушел, Алек заключил Гвин в объятия и с наслаждением поцеловал в губы. Хотя прошло четыре года, она всякий раз по-прежнему трепетала при его прикосновениях. Если верить Лави, то это никогда не прекратится.
— За что? — спросила она.
— А с каких это пор мне требуется повод? — удивился Алек, снова обнимая ее.
Гвин вдруг почувствовала глубоко внутри едва ощутимое шевеление.
— Нашему маленькому это тоже понравилось, — сказала она.
Алек положил ладонь на ее живот.
— Рад слышать, — проговорил он, снова целуя ее.
За дверью слышались смех и радостные голоса. Все собирались вокруг обеденного стола. Здесь, рядом с мужчиной, который имел храбрость и терпение позволить ей добиться всего, что она хочет, Гвин чувствовала себя в окружении любви — самой замечательной любви, какая только может быть.
И вообще — как чудесно быть дома!
