Прописывая правила - Сагара Люкс

Я бы солгала, если бы сказала, что думала о нём исключительно, как о коллеге. Был момент, когда пару недель назад я приняла его приглашение выпить за приглашение на свидание. Из того вечера я навсегда запомню две вещи: смущение, которое испытала, когда поняла, что у него не было романтических намерений, и цветы, которые обнаружила на лестничной площадке, когда вернулась домой.

Это был невиданный мною сорт с массивным стеблем и гроздью бутонов на верхушке. Белые удлинённые лепестки испещряли оранжевые полоски. Цветы обладали интенсивным, но не раздражающим ароматом. После долгих поисков мне удалось выяснить, что это асфоделус, цветок смерти (прим. пер.: Асфоделус белый — многолетнее травянистое растение с клубневыми корнями. В Древней Греции асфоделус белый ассоциировался с трауром и смертью. Его присутствие было призвано облегчить переход мёртвых в Элизий). В древности греки клали их на могилы своих близких, поскольку луга асфоделусов устилали тропинки, ведущие в подземный мир.

Именно сразу после прочтения слова «подземный мир», я всё поняла. Ни один поклонник — каким бы сумасшедшим он ни был — не мог прислать мне такой цветок, который, к тому же, было трудно найти. Это наверняка был он.

Аид.

Я всю ночь размышляла, почему он так поступил. Первое и самое очевидное предположение заключалось в том, что он хотел сказать мне, что знает, где я живу. Зная его навыки, я предположила, что он уже выяснил моё имя, моё прошлое и адрес. Поэтому у меня возникло второе предположение: он хотел меня напугать.

Когда на следующий день я встретила Грейсона, и он спросил, почему я такая бледная, я была в шаге от того, чтобы во всём признаться. Хотя и обещала ему, что всегда буду с ним честна, в итоге я промолчала.

Возможно, из гордости.

А может быть, из страха перед его реакцией.

В течение нескольких дней я твердила себе, что происходящее возле моего дома не имеет никакого отношения к расследованию. Но в глубине души понимала, — это не так.

Я уже собралась снова погрузиться в размышления, как вдруг что-то прохладное касается моего лба. Моргаю, приходя в себя. Грейсон встал, подошёл и прикрыл рукой мои глаза. Мы так близко, что, когда он говорит, его дыхание касается моей кожи.

— Ты горячая. Может, тебе стоит пойти домой и отдохнуть? — Быстро, как и подошёл, он отступает. — Завтра у нас напряжённый день, и ты нужна мне в полной боевой готовности.

Когда я прикасаюсь к лицу, то понимаю, что оно очень горячее, словно у меня жар.

Но, с другой стороны, я, как всегда, бдительна и внимательна.

— Что будет завтра?

— У нас назначена встреча.

Я кривлю рот, предполагая худшее.

— С кем?

«Только не с Хадсоном, — молюсь я про себя. — Только не с Хадсоном».

Я бы предпочла отрезать себе руку, чем снова явиться к нему без каких-либо новостей. Грейсон, должно быть, читает мои мысли, потому что улыбается перед тем, как сбросить бомбу.

— С Робертом Рулзом.

ГЛАВА 4

АЛЕКСАНДРА

Когда на следующий день мы с Грейсоном входим в Rules Corporation, я испытываю лёгкое разочарование.

Строение оказалось совсем не таким, каким я его себе представляла. Вестибюль большой, просторный. Стены белые. Люстр нет, только маленькие круглые светильники, вмонтированные в потолок и расположенные так, чтобы побуждать посетителей идти по заранее намеченному пути.

Я замедляю шаг, привлечённая и одновременно напуганная таким великолепием, и Грейсон опускает ладонь мне на поясницу, подталкивая вперёд, к девушке-администратору.

Как только она замечает нас, её накрашенные красной помадой губы изгибаются в приветливой улыбке.

— Добро пожаловать в Rules Corporation. Чем могу быть полезна?

Грейсон переводит взгляд на бейдж, приколотый к её груди.

— Сара, у нас назначена встреча с мистером Рулзом. Будем признательны, если оповестите о нашем приходе. Агенты Уорд и Дюпре.

Девушка — Сара — проводит пальцами по планшету, а затем снова смотрит на нас.

— Мне очень жаль, но у мистера Рулза возникли проблемы, и он не сможет присутствовать на встрече. Но он поручил мистеру Брауну заменить его.

Грейсон слегка сжимает челюсти.

— Меня заверили, что мы сможем с ним переговорить.

Улыбка девушки даже не дрогнула.

— Уверена, что мистер Браун сможет удовлетворить все ваши пожелания. — Она вручает нам пропуска с нашими именами и — неожиданно — нашими фотографиями и указывает в сторону лифта. — Пройдите, пожалуйста, к лифту, он как раз спускается за вами.

Грейсон вежливо улыбается ей, а затем снова прижимает ладонь моей пояснице и подталкивает вперёд. На этот раз он наклоняется, достаточно близко, чтобы прошептать мне на ухо.

— Как думаешь, тебе удастся отвлечь его настолько, чтобы я смог оглядеться?

Я едва стою на ногах из-за охватившей меня нервной дрожи.

— Я не оперативник, Грейсон. Я не могу лгать или...

Он крепко сжимает зубы и шипит.

— Ты женщина, чёрт возьми! Я прошу тебя не лгать, а отвлечь его.

Моё лицо снова начинает пылать. От дискомфорта.

— Могу попробовать.

Его хватка на моей талии усиливается. Я напрягаю слух, готовая услышать любые советы, которые он хочет мне дать, но у нас нет времени. Двери лифта открываются, и перед нами появляется высокая, долговязая фигура Томаса Брауна.

Он протягивает руку, смущённо улыбаясь.

— Добро пожаловать в Rules Corporation.

Грейсон подходит первым.

— Мы благодарны Вам за то, что удовлетворили нашу просьбу, мистер Браун. Я — агент Уорд, а коллега рядом со мной — агент Дюпре.

Когда я пожимаю ему руку, он не смотрит мне в глаза. Более того, он не смотрит и на Грейсона.

Однако я наблюдаю за ним.

За массивными очками скрываются очень зелёные, и слишком проницательные глаза. Его волосы взъерошены, словно мужчина часами проводил по ним пальцами, а на манжете — пятно от кофе. Узел галстука ослаблен, рубашка помята. На первый взгляд он производит впечатление человека, настолько преданного своей работе, что у него не остаётся времени на уход за собой, однако плечи у него широкие, а кожа слегка загорелая.

Чувство растерянности усиливается, когда он приглашает нас войти в лифт, и когда мы проходим мимо него, я чувствую особый аромат, который, уверена, уже чувствовала...

Это длится всего мгновение, затем ко мне приближается Грейсон, и его одеколон наполняет кабину. Я едва заметно вздрагиваю, когда Томас Браун, потянувшись к кнопочной панели, касается моего плеча. Он не нажимает на