Дорога к счастью - Ника Верон

Консьержка в недоумении и от любопытства, аж из окошка своей коморки вылезла. Вот чтобы данный жилец к себе в прежние времена девиц водил — не припоминала. Даже, когда с женой проблемы начались. Лишнего себе с дамами не позволял. А тут — на тебе. Устал, видимо, от одиночества. Мужчина, одним словом.

— Давай в душ, — распорядился он, запирая дверь квартиры.

— Зачем?

Не заметить испуга в прозвучавшем вопросе было невозможно. С заметным опозданием, учитывая, что сама села к нему в машину, без сопротивления поднялась в квартиру. А тут на тебе — при слове «душ» забуксовала.

— Значит так, милая незнакомка, — заговорил он, бросая на столик прихожей ключи и дорогой выделки кожи — портмоне. — Еще раз повторяю: если необходимы больница или полиция, едем. В посильной помощи не откажу. Если нет — в согревающий душ или ванну, что ближе по душе. И живо. Ты даже в машине не отогрелась. Но, предупреждаю, вода смывает следы.

Говорить старался медленно, четко проговаривая каждое слово, внимательно следя за реакцией внеплановой гостьи. Психологически вроде адекватна. Заморожена только малость. Но если что-то произошло, удивляться нечему. Здесь понять бы — что.

— Следы? — встретившись с ним взглядом, решительно замотала головой, заверив, — Я не изнасилована.

Отлично, — отметил про себя Аристов. Значит мозг работает и способен адекватно воспринимать происходящее. Правда, оставалось непонятным, с какого перепугу чуть под колесами автомобиля не оказалась. Да еще в свадебном платье. Вот оно вызывало массу вопросов. Невеста рядом с женихом должна находиться, а не бродить по улицам города, да еще под дождем.

— Я просто…

Что собиралась добавить к сказанному, так и не узнает. В этот момент желудок напомнил своим жутким урчанием о том, что ела последний раз сегодняшним утром. Да и ела — громко сказано. В рот ничего не лезло. От одной только мысли, что предстояло стать женой Рубальских, делалось дурно до тошноты.

— Разговоры окончены, — заявил Аристов, решительно толкнув гостью в ванную комнату. — Пока отогреваешься, придумаю с ужином. И давай без возражений. Я тебя из-под колес своего автомобиля вытащил не для того, чтобы здесь от голода умерла, — добавил он, достав из шкафчика свежее полотенце и свой халат. — Извини, женского варианта предложить не могу, давно один.

Снова обратил внимание на взгляд. Так затравленные зверьки смотрят — без надежды на спасение. Что, черт возьми, могло произойти?

Оказавшись на кухне, самого себя похвалил за удачный выбор дом работницы. Маргарита Степановна появлялась три раза в неделю, убиралась, готовила (когда жил дома, а не за три моря), следила за наполняемостью холодильника и шкафов. Ворчал иной раз даже на данный счет: готовила и закупала, как на семью. А вот сегодня почувствовал благодарность. Предупрежденная о его прилете, не только продукты обновила, даже ужин приготовила. И любимый пирог вишневый в духовом шкафу оставлен…

Заканчивал нехитрую сервировку стола, когда на пороге в нерешительности замерла гостья. Халат как раз почти до пола был. Хотя девочка, вроде, не маленького роста. Если только не каблуки. Вот тогда да, сантиметров так десять в плюс, дать вполне могла.

Помня, как отшатнулась от него на улице, сокращать расстояние не стал, жестом пригласив к столу. С интересом проследил за взглядом. Оценивающим. Как выглядит — прекрасно знал.

Эля постаралась сохранить выдержку. Наверно, выходка Игоря, заставила обратить внимание на первого же мужчину, проявившего к ней чуточку больше участия. Да и, чего уж греха таить, отличался он от не состоявшегося мужа. Даже внешне. Высокий брюнет с серо-стального цвета глазами. Невероятно спокойный. Жесткий, но не пугающий.

Не качок, но под домашней футболкой (пока принимала душ, успел переодеться), четко угадывалась спортивно подкачанная мускулатура. Взгляд скользнул по мужскому телу ниже. Свободные домашние брюки. Опять же сравнение с Игорем — всегда носил джинсы. Удивительно, как на свадьбу на цивильном костюме остановился.

Слезы неожиданно навернулись на глаза.

Глава 4. Константин Аристов. Было или нет?

Что с ней, черт возьми, происходило? Женские слезы всегда вызывали какое-то двоякое чувство. Даже если ни в чем не был виноват, осадок появлялся. А сейчас еще и собственные проблемы, по всей видимости, сказывались. Слишком остро реагировал на происходящее с девочкой. Вообще, сколько ей лет, — возникла, неожиданно, другая мысль. — Хоть совершеннолетняя?

— Чем-то расстроил мой вид? — голос получилось выдержать ровный. Впрочем, из себя выходил крайне редко. — Или кого-то напомнил? — высказал осторожное предположение Аристов.

Не напомнил, а в сравнение поставлен, — хотелось ей сказать. Промолчала. За почти три года совместной жизни с Игорем четко усвоила — молчание — друг. Так больше гарантии появлялось, что в собственный адрес не услышит какую-нибудь унизительную реплику.

— Нет, простите, день просто сегодня неправильный, — справившись с эмоциями, присела на краешек стула. — Зачем столько? — в удивление прозвучал вопрос, в ответ на поставленную перед ней тарелку с ужином.

— Твой желудок сообщил о норме, — обронил Аристов, а взгляд упал на неожиданно разошедшийся на груди гостьи, халат. И почувствовал надвигающуюся проблему, четко обозначившую себя утяжелением в паху. — Тебя как зовут? — максимально быстро увеличив расстояние, занял место за столом, с другой стороны.

Вот уж чего не ждал. Думал, умерло всё давно. Вместе со случившейся трагедией и в личном, и в семье. Очень надеялся, что за счет широких брюк, «просыпающаяся» проблема останется незамеченной. Не хотелось испугать девчонку. Итак, вся на нервах. Расстояние непонятное выдерживает, словно, действительно, нападения ждет.

Да и у самого в планы никакие приключения не входили. На родину вернулся жить и работать, а не чужих невест соблазнять.

— Лика, — солгала она, не моргнув глазом. До сих пор не замечала за собой способности к качественной лжи.

— Будем знакомы, Лика, меня — Константин.

Правда, почему-то сильно сомневался, что ему назвали настоящее имя. С другой стороны — почему нет? Вполне могло быть уменьшительным от какого-нибудь… А, черт его знает, какого. Да и не всё ли равно. Жить, детей заводить-крестить с ней, не собирался.

Ужин прошел в напряженной тишине. Любая попытка завести разговор, наталкивалась либо на упорное молчание,