Измена. Ты нас променял - Оксана Барских

Я немного помялась, а потом последовала вдоль по коридору к выходу, надеясь застать у дверей Ольгу. Вот только когда проходила мимо туалета, вдруг услышала знакомый голос.

– Неужели у нас всё получилось, Лариса? Ты не знаешь, когда Мишу освободят? Я уже соскучилась, да и дети хотят видеть отца.

Я насторожилась, сразу распознав голос Ольги. Какого еще отца? Разве отец ее детей не Давид? Если насчет девочки я была не уверена, раз Давид и сам сомневался, что дочка от него, то вот Данил – практически копия Давида.

– Угомонись и держи рот на замке. Пока дети не вступят в наследство, не дергайся. Не запори то, что мы так долго готовили.

– Не нужно говорить со мной в таком тоне. В конце концов, я мать ваших внуков.

– Ты дура, даже нормально детей подменить не могла. Как еще с тобой разговаривать? А если он Жанне успел позвонить и рассказать про тест ДНК?

– Вы слишком паникуете, Лариса, мы только недавно развелись с Давидом, так что ребенок будет записан на него. Он умер, так что тест ДНК уже ничего не решает. Вряд ли Жанна в курсе.

– Мы не можем полагаться на вряд ли. Если она узнает, что ты девчонку родила не от Давида, то и тест ДНК на Данила потребует. Сейчас ты сама на птичьих правах, так как в разводе. Еще и эта родила девчонку. Она по сути единственная наследница Давида, так что лучше бы ты поменяла детей местами.

Голос Ларисы, матери Давида, звучал недовольно. А вот Ольга говорила с ней подобострастно, словно чего-то боялась.

– Неужто ты не могла нормально лечь под Давида? Тогда бы вообще проблем с наследством не было бы.

Я насторожилась и ещё внимательнее прислушалась к тому, что они говорили.

– Вы же знаете, что я люблю Мишу. Чего мне стоило напоить Доронина, чтобы он не вспомнил, что близости у нас не было, вам не понять. Благо, что тест ДНК на Данила мы делали в клинике моей знакомой.

– В тот раз повезло, а вот с дочерью... Хорошо, что он с тобой переспал почти на глазах бывшей жены. Это будет весомым аргументом перед Жанной, чтобы она не сомневалась в его отцовстве у девочки.

– Тут такое дело... – замялась Ольга.

– Ну что еще? Не говори только, что у вас вообще никогда ничего не было!

– Секса тогда не было. Он заставил меня имитировать его. Честно говоря, у него просто не встал. Я думаю, что он вообще импотент. Ни разу за весь период брака ко мне не приставал.

– А ты что? Сама не могла?!

– Миша тогда бы меня не принял. Он и так не очень одобряет то, что мы делаем.

– Не принял бы? А что ж ты тогда так перед Давидом спалилась, милуясь прямо на его глазах с курьером? Или скажешь, что он не всё так понял?

Голос Ларисы отдавал ехидством.

– Это была минутная слабость. Гормоны. Я беременна, а мужчины рядом нет. Не считается.

Кажется, Ольга и правда в это верила.

– Ладно, с Мишей потом разберемся. Мы делаем это ради его же блага. Или он что, думает, как только из тюрьмы выйдет, все двери ему будут открыты? Он, конечно, мой сын, но ум мой не унаследовал.

В этот момент у Ларисы зазвонил телефон, и разговор прервался, чем я и воспользовалась. Ушла незамеченной, переваривая услышанное.

Вся выписка прошла для меня, как в тумане. Я никак не могла поверить в то, что Лариса с Ольгой провернули такую махинацию. Вот только… Неужели Давид никогда не спал с Ольгой? Правда ли это? Или я просто сильно хочу в это верить?

Вот только это уже неважно.

Давид мертв.

Когда Паша освободился с работы, то сразу же приехал ко мне на квартиру, где мы с Ирой праздновали выписку. Кроме нас троих и Верочки близких больше не было. Мне было достаточно и друзей Измайловых, а других я уже вряд ли подпущу близко к себе.

– В общем, пока устанавливают, кому принадлежат останки. У родственников погибших взяли анализы, чтобы определить родство и выявить, те ли считаются погибшими, – сказал мне Паша, когда я начала терроризировать его вопросами о взрыве на складе.

– И кого они вызвали? Жанну?

Я даже не представляла себе, какой это для нее удар.

– Нет. В отделение сразу же приехала биологическая мать. Лариса, если не ошибаюсь. Она, конечно, лишена родительских прав, но в данном случае это уже не играет роли. Как только придут результаты, я сразу же скажу тебе, Аль. Ты так не переживай, тебе вредно, ты же сейчас у нас кормящая мать.

Паша как-то излишне грустно улыбнулся и погладил меня по руке.

Я опустила голову, стараясь справиться со слезами, а затем встряхнула головой.

– Постараюсь, Паш, постараюсь.

Несмотря на попытки Иры остаться у меня, чтобы проследить за мной, я настояла и отправила их с братом домой. А как только осталась одна, позвонила Жанне Игнатьевне. Честно говоря, из-за того, что мы так долго с ней не общались, да и расстались не совсем на хорошей ноте, трубку она подняла с первого раза и довольно быстро.

– Алечка, это ты?

Она всегда была волевой и сильной женщиной, но с первой же секунды я почувствовала, что она сломлена смертью Давида. И именно ее надтреснутый голос прорвал плотину моих слез.

– Жанна Игнатьевна, я от Давида дочку родила-а-а, а он ум-е-е-р.

Я выпалила всё это как на духу, так как боялась, что если буду долго тянуть, то и вовсе не решусь признаться.

Воцарилось молчание. С той стороны звучали только всхлипы. Бывшая свекровь переваривала услышанное.

– Где ты, Аля? Я сейчас приеду.

Она постаралась взять себя в руки, и я быстро продиктовала ей адрес. Нам обоим сейчас нужна поддержка друг друга.

Когда она приехала и появилась на пороге моей квартиры, я расплакалась еще сильнее, кидаясь в ее объятия.

– Мне так жаль, Жанна Игнатьевна. Простите меня-я-я!

– Ты ни в чем не виновата, девочка моя. Это всё Лариса, я уверена. Не появись она снова в его жизни, он бы не умер.

Тетя Давида даже не представляла, насколько сильно была близка к истине.

Я поведала ей о подслушанном разговоре, надеясь, что она