Семь звезд (СИ) - Ольга Сурмина
— Необычно видеть тебя искренним. — Она проглотила ком. — Ты перестал ломать комедию про любовь. Спасибо.
— Ломать комедию? Дура. — Рука скользнула вниз и сжала подбородок.
Он резко наклонился, касаясь её губ своими. Аронст раскрыла глаза, попыталась попятиться, но едва не упала спиной на кровать. Сердце так громко стучало в ушах, что дышать становилось сложно. По спине полз холод, пальцы на руках дрожали. Сжимает щеки, лезет языком в рот. Его надо оттолкнуть, но тело словно оцепенело. Поцелуй можно считать предательством себя? Она не знала. Но надеялась сторговаться с совестью, как только выйдет выкрутиться из его рук и сбежать отсюда. Мужская ладонь гладила спину, продолжала задирать футболку.
Ему должно стать легче, оттого что в его признание не поверили, вот только не становилось. Теперь от этого тоже было злостно, и хотелось, чтобы поверила. Он говорит такие слова, а она называет их комедией?
— Я тебя ненавижу. Параноидальная самоуверенная дура. Стал бы я с тобой возиться, если бы мне было насрать? Не стал бы. Считай мой стояк сегодня любовью, это почти что правда. — Грегораст оторвался от чужих губ, затем вновь в них впился.
Сейчас ему было плевать на камеры, он даже о них забыл. Ему нравилось чувствовать эмоции, но только не такие. Не тогда, когда его отшивают. Это злило, царапало, обескураживало. Что с этим делать? Развернуться и уйти теперь не получалось.
А вот целоваться нравилось. Кусать губы, потом резко отрываться, наклоняться и оставлять засосы на бледной коже тонкой шеи. Пусть ходит меченная, пусть оправдывается. Что любит, якобы, одного, а бордовые пятна скрывает от другого. От него. Потом будет говорить, что любит кого-то там, а трахается с ним. Что думает о ком-то еще, а сосет все равно ему.
Ему.
— Я люблю тебя. — Вдруг вновь сказал парень, оторвавшись от шеи. Стеклянные глаза таращились на спутанные мягкие волосы, на бледную мочку уха. — Так, как умею. Иди ко мне.
Так, как умел. Коротко, жарко, импульсивно. Тяжело, жестоко, вожделенно. Он не отказывал себе в чувствах, не пытался их смягчить или обернуть в нежность. Так, как умел. Ненормально.
За окном раздавался шум ветра, о борт плескалась вода. Дэлл так и не могла заставить себя сделать хоть шаг. Ни навстречу, ни… в сторону.
— Макс. Прости. — Прошептала она. — Я все равно не буду с тобой спать. В том смысле, в котором ты хочешь. Но… можем просто поспать. Просто побыть вдвоем, как друзья. Знаю, как ты к этому относишься, но все равно.
— Дура. — В очередной раз с хриплой усмешкой сказал Грегораст и раздраженно покачал головой. — Ненавижу тебя. И хочу поцеловать. Снова.
— Если ты сейчас не остановишься, дружбы не будет. — Аронст сжала кулаки. — Я просто уйду, и больше не подойду к тебе. Прошу. Не надо.
Он замер. Злостно сжал зубы, сквозь тьму уставившись на испуганный женский силуэт. Терпеть стояк уже становилось больно, но последние слова здорово осадили. Да, можно на них наплевать. Можно схватить её сейчас за голые ягодицы, притянуть к себе, и заставить ощутить свой член влажным стыком половых губ. Тереться, заставить стонать, а потом… сделать это. Повалить на кровать, развести в стороны ноги, и просто сделать. Расслабиться, оторваться. Несколько раз кончить, возможно даже в разные отверстия. Во все, которые посмеют попасться на глаза.
Но. Что если она в самом деле после этого больше к нему не подойдет? Что если замкнется в себе, станет избегать? Шоу не будет. Ничего не будет. И, почему-то, сейчас было нервенно об этом думать. Макс, сжав кулаки, твердил себе, что нужно слушать нужды шоу. Нужды… его персональной сцены. Но нервозность вызывал сам факт угрозы отдаления, как бы злостно не было это признавать.
— Значит, поспим вместе? — С кривой усмешкой спросил он. — Будешь лежать у меня на груди, или на руке?
— Спина к спине. — Тут же ответила Дэлл, уставившись на пол. — Не надо чересчур интимно.
— Да уж. — Грегораст вновь хрипло усмехнулся и отошел на шаг назад. Во взгляде все еще мешались импульсивная злость, фантомная ревность. Похоть. Желание прижать. — Ложись. Отворачивайся. Но я сам отворачиваться не буду. Знай.
Она покосилась на тяжелое одеяло. Идти к лежакам у бассейна все-таки не хотелось, особенно если вспомнить, что мажоры, скорее всего, все еще там. Да, всю ночь придется слушать стуки собственного сердца, но это лучше, чем там. И с ним, в целом, лучше, чем одной. Несмотря на его похоть.
* * *
— А ты великолепный актер, Макс. — Бубнил Генрих, раз за разом пересматривая куски новой серии. — Как ты ей… любовь, и все прочее. Люблю, ненавижу, дружба. Народ пищит от восторга, про вас с Миннесотой уже фанфики пишут. Вышло прям… прям заебись.
— Да. Еще бы. — Тот как-то скупо ухмыльнулся себе под нос, хотя взгляд был каким-то странным. Отчужденным. В какой-то момент даже стал нервным. — Моя задача — устроить шоу. И ваша тоже. — Бледные пальцы неустанно постукивали по поверхности стола перед монитором.
— Ну, вчера все прошло гладко, она легко поверила, что мы все рехнулись, разом. — Парень тяжело закатил глаза. — Забавный план был, все равно, я даже не думал, что так круто выйдет в итоге. Жаль не дошло до секса. Она спит у тебя, да? Что у нас сегодня?
— Плаваем в океане. — Грегораст вздохнул. — Миннесотка тонет, я её спасаю. Потом ночь «любви», где я опять буду как несчастный герой, а она — влюбленная дева Мария. Влюбленная не в меня. — Он закатил глаза. — Которая хочет спать только с объектом своих чувств, как в сказках.
Последние слова парень говорил с нескрываемой иронией. Его невероятно раздражал тот факт, что она в самом деле о ком-то грезила, даже после всего. Бесил до оскомины. До нервной тошноты. И заставить её на себя посмотреть пока что не получалось.
Правда, теперь это было основной целью. Всю ночь девушка отодвигалась от него все дальше, а он придвигал ближе, с раздражением вспоминая, что на них смотрят камеры. Теперь их наличие даже раздражало, но что уж теперь. Теперь, если он поведет себя как рыцарь, эта серия взорвала бы зрителям головы.
