Злой умысел - Натали Беннетт

Филипп, конечно, узнал меня. Кляп мешал ему что-либо сказать.

Он обосрал весь пол и был в поту. Во всей комнате стоял отвратительный запах.

— Филипп, ты уже обосрался?

Я прищелкнул языком, направляясь к столу с инструментами. Филипп сейчас был полностью унижен. Мы с отцом были в ярости от того, что он сохранил реальные кадры его действий. Но потом видео пригодилось.

Все знали, что это правило номер один. «Ты никогда не сохраняешь улик, которые доказали бы твою вину в случае чего, если что-то пойдет не так».

Это было крайне маловероятно, учитывая наши возможности, но никогда не переставай осторожным.

Таким образом, мы, возможно, дали знать нескольким важным лицам, чем Филипп любил заниматься в свободное время.

Глядя на экран подсказок от тех же самых важных лиц, наблюдающих за шоу, я читал все идеи. Взяв молоток и пару остро заточенных садовых ножниц, я вернулся к тому месту, где в собственных испражнениях сидел обнаженный Филипп.

— Я хочу поблагодарить вас, дядя Фил. Моя жизнь хорошо сложилась благодаря тебе. Если бы ты не встретил свою жену, мой отец не встретил бы Лейси. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Я старался говорить тихо, чтобы никто из зрителей меня не услышал.

Поднеся садовые ножницы к его левому соску, я отрезал его и слушал музыку его криков, вытаскивая кляп изо рта.

— Если бы не ты, я бы не встретил Моргану.

Я отрезал ему правый сосок, убедившись, что зрители видят, как брызнула кровь.

— Да ладно тебе, Фил. Напрягись, — вздохнул я, наблюдая, как он всхлипывает. — Так ты мне тогда сказал. Помнишь?

— Не трогай... ее, — простонал он.

Я нахмурился, глядя на него, и схватился за молоток.

— Я нахожу твое беспокойство слегка тошнотворным. Ты трахаешь одну дочь и пытаешься спасти другую? Со мной она в большей безопасности, чем с тобой, — резко прошептал я ему на ухо, прежде чем ударить молотком по его яйцам.

Он взвыл от боли, извиваясь в своих оковах.

Я положил на место молоток и ножницы, взял скальпель. Я пообещал Портеру, что он получит свою очередь, поэтому я не мог убить его, но мог усилить его страх. Подняв его отвратительный член, я вонзил в него скальпель с обеих сторон.

Добавив еще четыре пореза на его грудную клетку, я потянулся за контейнером под стулом. Сняв крышку, я вывалил свежие пиявки на его тело, начиная с его окровавленного члена, заканчивая его окровавленными сосками. Маленькие жирные черви извивались на его потной коже.

Это была скорее тактика запугивания, чем что-либо еще. Пиявки были безвредны.

Они высасывали около чайной ложки крови и падали сами. Он даже не почувствует этого

Разумеется, Филипп об этом не знал.

— Скоро придет Портер, чтобы прижечь твои раны. Спокойной ночи.

Я погладил его по голове и засунул кляп обратно в рот. У него оставалось минут пятнадцать на ожидание.

Глава 47

Моргана

Я чувствовала, как он прикасается ко мне, его твердое тело прижимается к моему, сильные руки скользят вокруг моей талии. Держа глаза закрытыми, я отклонила голову назад, на его грудь.

Он пах свежестью уже четвертую ночь подряд, и я знала, что он не принимает душ в нашей ванной. Отодвинувшись от него так быстро, как только могла, я повернулась и села на колени.

— Я ни с кем не спал.

Его глаза сузились, когда он ответил на первый вопрос, который я собиралась ему задать. Неделю назад у нас был похожий спор.

— Тогда где же ты был?

Уже зная его возможный ответ, я ждала, что он сам мне скажет. Ребенок шевельнулся внутри меня, привлекая его внимание.

— Посмотри на себя, Куколка. Внутри тебя растет часть меня. Никто не может быть для меня так прекрасна, как ты сейчас.

Я сморщила нос, глядя на него. Прекрасна?

— Мои сиськи набухли, влагалище зависит от желудка. Запоры, перепады настроения, не говоря уже о том, что я не могу найти удобную позу для сна. Какая часть из этого прекрасна?

Он сел и пополз ко мне через кровать. Его руки легли по обе стороны от моего округлого живота.

— Мы создали его. Разве это не прекрасно? И ты всегда прекрасна.

Он схватил мое лицо, прижимаясь к моим губам своими, пока не получил доступ.

— Обещаю, я стану лучше.

Сдерживая слезы, я кивнула, но отказалась надеяться, что он заботится обо мне. Я знала, что он любит меня, но его любви было уже недостаточно.

* * *

Его любви ко мне было недостаточно, чтобы он прекратил убивать.

Он воссоздал наш самый первый ужин на балконе за пределами нашей комнаты. У меня не было особенно приятных воспоминаний об этом месте.

Но он пытался. Это был милый жест. Накануне на ночном столике меня ждали розы. В течение нескольких ночей он не исчезал. Мы спали вместе, не раздеваясь и не трахаясь, как кролики.

Некоторые, наверное, думали, что муж перелистнул новую страницу для меня, когда я внезапно перестала быть зависимой от боли.

И все это было ложью.

Мы могли обмануть внешний мир без особых усилий, но мы никогда не могли обмануть друг друга. Он знал меня, и я знала его.

— Джулиан, что происходит?

Я терпеливо ждала, пока пройдет половина ужина, прежде чем позволить ему сказать мне, чего он хочет.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы можем сидеть здесь и притворяться нормальными, но я все еще больная мазохистка, а ты все еще садист.

Он улыбнулся мне, показывая ямочки на щеках, постоянно напоминая, какой он великолепный.

— Мне нужно, чтобы ты прочитала это.

Он положил на стеклянный стол небольшую пачку бумаг. Мягкие тлеющие угольки на факеле позволили мне легко прочитать.

— Ты... хочешь, чтобы я переписала свои юридические права? Ты хочешь запереть меня?

Я перечитала лежащие передо мной бумаги.

— Я едва позволил тебе ступить за пределы этого дома. Когда ты злишься и просишь меня оставить тебя в покое, делаю ли я по-твоему? Нет, я даю тебе свой член и заставляю тебя прийти в себя. Я постоянно говорю тебе, что люблю тебя. Проверяю тебя по меньшей мере пять раз в день. Ты действительно думаешь, что я когда-нибудь отпущу тебя? Ответ — нет, Моргана. Я никогда тебя не отпущу. Если бы я хотел запереть тебя, у меня есть множество комнат, куда я мог бы тебя поместить.

Не отвечая, я изучил ключевой раздел документа.