Преследуй меня - Бьянка Коул
Каждая грязная мольба — это удар по моему самоконтролю. Моя малышка ломает меня и делает нуждающимся и необузданным. У меня никогда так не болело, никогда не испытывал такого сильного голода.
— Ты не представляешь, что делаешь со мной. — Моя хватка усиливается, я разворачиваю ее.
Я легонько толкаю ее, и она падает обратно на матрас.
Мой разум затуманен похотью, когда я устраиваюсь между ее бедер, раздвигая ее колени своими бедрами. Ее гладкая сердцевина маняще блестит, и я позволяю головке моего члена дразнить ее вход, заставляя ее извиваться.
— Николай, пожалуйста. — Ее голос задыхающийся, нетерпеливый. — Ты нужен мне сейчас.
Эта женщина ставит меня на колени, даже не пытаясь. Никто никогда не влиял на меня так глубоко, так тотально. Она забирается мне под кожу и поселяется в моем сердце.
Осознание этого вызывает во мне прилив собственничества, и я жестко вонзаюсь в нее, погружаясь по самую рукоятку. Она вскрикивает, выгибая спину, и ее ногти впиваются в мои плечи. Наши взгляды встречаются, и на краткий миг мир за пределами этой комнаты перестает существовать. Моя малышка обвилась вокруг меня в совершенном единстве.
Я начинаю двигаться в первобытном ритме, движимый потребностью заявить о своих правах. Она соответствует мне, ее бедра покачиваются навстречу каждому моему толчку. Ее пальцы находят мои руки, переплетая наши пальцы вместе, когда она стонет мое имя, как молитву.
— Ты моя, — рычу я, яростно целуя ее в губы.
Наши языки танцуют, повторяя ритм наших тел. У нее вкус страсти и декаданса, мощный афродизиак, который подталкивает меня ближе к краю. Ее внутренние стенки трепещут, сжимаясь вокруг меня, и я знаю, что она близко.
— Кончи для папочки, малышка. — Я прикусываю мочку ее уха, проводя зубами вниз по ее шее. — Позволь мне почувствовать, как ты разбиваешься на части.
Ее ногти впиваются в мою кожу крошечными полумесяцами боли, которые только подпитывают мое возбуждение. С каждым толчком я задеваю то сладкое местечко глубоко внутри нее, наши тела идеально синхронизированы.
Ее кульминация наступает со скоростью удара молнии, и мое имя срывается с ее губ. Сила ее оргазма доводит меня до предела. Я погружаюсь в нее, глубоко и яростно, мое освобождение взрывается во мне.
Я выкрикиваю ее имя, в то время как ее мышцы сжимаются вокруг меня, выпивая все до последней капли из моего тела. От его силы у меня перехватывает дыхание, оставляя меня слабым и торжествующим.
Я падаю на кровать рядом с ней, притягивая ее в свои объятия. Наши груди вздымаются, влажная от пота кожа слипается, и я глажу ее по волосам, удивляясь нашей связи.
— Ты в порядке? — Я убираю влажные волосы с ее лба, обеспокоенный тем, что зашел слишком далеко.
Тишина поражает меня первой. Моему мозгу, все еще затуманенному Софией, требуется мгновение, чтобы осознать внезапное отсутствие сигналов тревоги. Годы тренировок дают о себе знать, и я вытягиваюсь по стойке смирно, проклиная себя за то, что потерял концентрацию.
— Ты это слышала? — Я отстраняюсь от Софии, мои чувства обостряются, когда я осматриваю комнату.
Она кивает, ее глаза насторожены, несмотря на наши недавние действия. Тишина кажется неправильной, полной потенциальных угроз. За все годы руководства организацией я ни разу не терял бдительности во время активных действий. И все же я здесь, оказавшись на орбите Софии, забыв о протоколе.
Мой телефон оповещает меня о сообщении от Эрика.
Периметр чист. Пятеро противников задержаны. Жертв нет.
Меня переполняет облегчение, но к нему примешивается разочарование из-за моей оплошности. Я Николай Иванов. Я не теряю контроль. Я не забываю о том, что меня окружает. Я не позволяю ничему омрачать мои суждения во время операции.
Но София... Она заставляет меня забыться. Делает меня безрассудным. Делает меня человеком.
— Твоя служба безопасности разобралась? — Спрашивает София, заметив изменение в моей позе.
— Да. — Я провожу рукой по волосам, приходя в себя. — Команды Эрика и Дмитрия нейтрализовали угрозу.
Это признание далось мне нелегко — я признаю, что она влияет на меня настолько, что я теряю бдительность. В нашем мире из-за беспечности люди гибнут. И всё же я теряю бдительность, хотя должен координировать нашу оборону.
Я смотрю на нее, гадая, понимает ли она, насколько это беспрецедентно. Никто и никогда не заставлял меня так забыться. Эта мысль должна привести меня в ужас, но я обнаруживаю, что меня тянет к ней еще ближе, даже когда мой тактический ум кричит об уязвимости и слабости.
Глава 24
СОФИЯ
Мой телефон жужжит на столе красного дерева в кабинете Николая, где я просматриваю электронные письма из галереи. Имя Таш мелькает на экране.
— София, ты должна это услышать. — В ее голосе слышится резкость, которую я редко слышу. — Двое мужчин заходили в галерею и спрашивали о тебе. Необычный коллекционер произведений искусства.
У меня сводит желудок. — Чего они хотели? — спрашиваю я.
— Они утверждали, что заинтересованы в приобретении предметов, но их вопросы касались тебя. Когда ты вернешься, твое расписание и тому подобное. — Таш делает паузу. — У одного была татуировка на шее. Другой держал руку под курткой.
У меня по спине пробегает лед. — Они оставили визитку?
— Нет. Но они задержались снаружи почти на час. Я приказала охране провести зачистку после того, как они ушли. — С ее стороны зашуршали бумаги. — Может, тебе позвонить Николаю?
— Нет! — Слово вырывается прежде, чем я успеваю его уловить. Я понижаю голос, бросая взгляд на дверь. — Я имею в виду, скорее всего, ничего особенного. Просто какие-то ненормальные.
— София... — В тоне Таш слышится предупреждение.
— Если я скажу ему, он никогда не позволит мне покинуть это место. — Я накручиваю прядь волос на палец. — Ты же знаешь, какой он заботливый.
— Возможно, будет правильно позволить кому-то другому взять на себя инициативу.
— Я не могу вечно жить в позолоченной клетке, Таш. — Заявление звучит твердо, несмотря на то, что у меня дрожат руки. — Просто... держи охрану в состоянии повышенной готовности. Дай мне знать, если они вернутся.
— Прекрасно. Но если что-нибудь еще случится, я сама ему позвоню.
После того, как мы вешаем трубку, я смотрю на телефон. Разумнее всего было бы рассказать Николаю. У него есть ресурсы и связи, но мысль о том, что это даст ему еще одну причину держать меня взаперти, заставляет мою грудь сжиматься.
Я удаляю звонок из истории своего телефона, ненавидя себя за обман, даже когда делаю это.
Дверь кабинета
