Развод, Новый год и прочие неприятности - Ксюша Иванова

— Ты уж определился бы, Шахов, убью или люблю. А то я заподозрю еще и раздвоение личности.

Вскинув брови, он одаривает меня показательно грустным взглядом, неторопливо встаёт и, не прощаясь, уходит.

Смотрю ему вслед.

Красивый же мужик.

Вот моя мама бы сказала, что нагуляется и всё равно домой вернется, и стоит потерпеть немного, чтобы получить хорошего мужа, с которым вполне неплохо доживать старость.

Но...

У меня к нему отвращение какое-то. Вот просто представить себе не могу, чтобы после той девахи он будет трогать своими ручонками меня.

Но не признать, что Шахов - красавец-мужчина объективно не могу.

Стою возле окна. Смотрю вниз на парковку. И со щемящим сердцем любуюсь тем, как он решительно идёт к машине. Тем, как курит, глубоко затягиваясь, тем, как сидит на его плечах пальто. И эти зачесанные назад волосы...

И сердце сжимается. Как же так? Как же ты мог, Игнат? Я же так тебя любила...

...Видимо, сделав правильные выводы, вечером Шахов домой не приезжает.

Впрочем, вполне возможно, что его просто приютила та самая молоденькая шлюшка. Он ведь теперь парень свободный, почему не прибрать к рукам окончательно?

Достаю с антресолей ёлку.

В прошлом году впервые мне было лень снимать игрушки. И я её прям наряженной засунула в пакет и отправила на антресоли.

Достаю, проклиная все на свете. Каким-то непостижимым образом ёлка прорвала за год пакет, как будто пыталась досрочно выбраться наружу, и теперь ветки торчат в разные стороны. И цепляются за всё, как репейник!

И в этот момент раздаётся звонок к дверь.

Ёлка подпрыгивает в моих поднятых вверх руках, как живая, и с размаху приземляется в середине комнаты.

Я отчётливо слышу характерный звон бьющихся игрушек... А у меня они были стеклянные! Пару лет назад на каком-то сайте заказывала. Стекло же ведь не сравнится по красоте с пластиком, правда, Даночка?

Иду открывать. Где-то в глубине души, очень глубоко... мне немножко хочется убить того, кто стоит там, за дверью.

— Привет! - Шахов-младший, брат моего мужа, стоит, упершись рукой в дверной косяк. Во второй руке у него зажата бутылка шампанского. И мне даже чудится, что он уже немного нетрезв. - Я к тебе.

А я знаю, зачем он приперся. Тут и гадать не надо. Игнат прислал. Чтобы попросил за него.

Мы с Шаховым-младшим всегда неплохо общались. Нет, близкими друзьями, конечно, не были, но все-таки столько лет родня.

— Да уж вижу, что не к соседке бабе Тоне.

— Не, я по бабам уже не ходок, - усмехается он.

— А чего так? Растратил былую мощь?

— Не растратил. Накапливаю. С некоторых пор понял, что хочу расходовать её только в особенных случаях.

— И много накопил?

— Чо, проверить хочешь?

Ох, Герман! Вечно эти твои скабрезные шуточки.

— Нет, не хочу. И разговаривать ни с кем не хочу.

— Ну, впусти тогда хотя бы в квартиру. Поговорить надо.

В нашем тихом элитном подъезде не приняты разговоры на лестничной площадке. И вот уже из квартиры напротив выглядывает Антонина Прокоповна, которую я так неосмотрительно назвала бабой Тоней.

— О, Даночка, это вы шумите на весь подъезд? А я думаю, кто эти нарушители!

—А это всего лишь мы, - подмигивает ей Шахов. - А вы, Антонина Прокоповна так помолодели с прошлой нашей встречи! Замечательно выглядите! Честное слово!

Старушка расцветает в улыбке.

—Входи, - скрепя сердце, впускаю Германа в квартиру, только чтобы прекратить этот цирк. - Но поклянись, что об Игнате не скажешь ни слова.

Замирает у двери с удивлённым видом.

Типа, как ты, Даночка, догадалась, с какой целью я пришёл.

Это нетрудно, вообще-то, было.

Но молчит. Молча разувается. Молча снимает вкусно пахнущую кожей и дорогим парфюмом короткую дублёнку.

Нет, Герман нередкий гость в этой квартире, но... Находиться в ней нам вдвоём, кажется, никогда и не приходилось.

Честное слово, я не хочу сравнивать! Это невольно происходит!

Старший из братьев Шаховых холеный, знающий себе цену, идеально выбритый, с идеальной же причёской, идеально дорого и по классике одетый.

Младший Шахов... Взрослый же мужик - мы ровестники с ним. Но пацан! Вот честное слово! Из-под ворота футболки, надетой под верхнюю одежду торчат татуировки, обвивающие шею.

Выбритые виски, длинная чёлка.

Мягкие объёмные спортивные штаны. Игнат никогда даже не посмотрел бы на такие.

След от прокола на выбритой брови.

Надо признать, что в каком-то смысле, если, конечно, рассматривать их двоих чисто с точки зрения их самцовости...

Ох, совсем у тебя, Даночка, в свете ситуации крыша поехала...

Так вот с точки зрения самцовости. Этот - молодой нагловатый волк. А Игнат - холеный лев, обитающий в прайде. Ну, и мысли...

— Данка, чо смеешься, а? - заглядывает в зеркало. - Вроде морда чистая.

Махнув рукой, захожу в гостиную.

С тоской смотрю на ёлку.

Хорошо хоть, что она в пакете была. Хоть осколки не сильно посыпались на пол.

Стою. Смотрю, не зная, то ли так и выкинуть целиком, то ли все-таки разобрать.

— Оу. Что у тебя за помойка посередине комнаты?

— Это ёлка! - возмущаюсь я. - Была.

— Тащи бокалы. Будем пить за упокой.

Достаю бокалы. В отражении стеклянной дверцы шкафчика ловлю его задумчивый взгляд, направленный в мою сторону.

Чувствую. Сейчас начнёт про братца мне петь...

Приношу. Ставлю на журнальный столик.

А что? И правда надо выпить! Может, на душе хоть немного легче станет?

— За тебя. Я не мастер речи толкать. Просто чтобы всё у тебя было хорошо, - говорит он.

Стукаемся. Выпиваем.

В этот момент в двери щёлкает замок. Кто-то снаружи отпирает её ключом.

Вариантов немного. Дочь отзвонилась, что на выходных не приедет. Или Игнат, или...

Свекровь со свекром!

Стервятники... Прилетели клевать.

Только не это.

— Я так и знала! - доносится ото входа противным голосом. - Не успел Игнат за дверь шагнуть, так эта непутевая уже Германа захомутать хочет!

5 глава

-Дорогая матушка, вы бы радовались тому, что на Германа хоть кто-то позарился, - незаметно подмигивая мне, смеётся Шахов-самый младший.

-Дорогой сын, - в тон ему, только серьёзно отвечает Галина Германовна. - Я бы радовалась, если бы на тебя позарилась любая из твоих ночных бабочек, только бы она могла родить тебе наследника. Дана, к