Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана

– Ложь! Ты его оклеветала из ревности!

Мамины глаза выпучились, а сама она выглядела так, словно вот-вот и набросится на меня, но в глубине глаз я увидела, что она боится. По-настоящему боится. И не только того, что это правда, а и того, что я и правда приду к ней на работу и опозорю ее. Этого она боялась гораздо больше чего бы то ни было. Людские пересуды всегда страшили ее.

– Ты не посмеешь, Алевтина, – тихо просипела она и положила правую руку на грудь, как бы хватаясь за сердце.

– А ты проверь, – ухмыльнулась я и закрыла, наконец, дверь. После чего развернулась и вызвала лифт, более не желая с ней разговаривать.

– Алька, ты…

– Больше не беспокой меня, иначе ты знаешь последствия.

– Неужели ты бросишь своих братьев? Своих кровинушек?

Вот оно. Теперь хочет надавить на жалость.

– Не старайся. Мы с ними не близки, и это тоже благодаря тебе. Если на этом всё, то давай закончим. Я устала и переезжаю.

– Куда?

– Тебя это не касается.

Конечно, продавать эту квартиру я не собиралась. Она мне нравилась и по расположению, и по квадратуре. Да и прикипела я к ней, даже успела сделать ремонт до родов. Так что я надеялась, что чемоданы ее убедят в том, что больше жить я сюда не вернусь.

– Не ищи меня. Я переезжаю в другой город, так что на этом наши пути расходятся.

В лифт, когда он приехал, она вскочила следом и долго молчала, казалось, уже подбирая слова.

– Ольга сказала, что ты родила девочку. Это правда? Я теперь бабушка?

– Ты? Нет, ты не бабушка.

Створки лифта открылись, и я вышла первая, обрадовавшись, что Ира с Верочкой уже села в Пашину машину на заднее сиденье, и мама не увидела ребенка.

– Мне показалось, или это была твоя мама? – сразу же подметила Ира.

– Не показалось. В любом случае, я поговорила с ней, так что надеюсь, что она больше меня не побеспокоит.

Всё то время, что машина ехала по двору, мама смотрела нам вслед, казалось, практически не моргая, а у меня в душе ничего не дрогнуло. Теперь у меня была Верочка, о которой я должна заботиться. Хватит садить себе на шею взрослых тунеядцев.

Глава 29

Мы с Верой и Жанной Игнатьевной жили на даче в частном секторе уже почти неделю. Когда пришло известие, что экспертиза подтвердила, что на месте взрыва были найдены останки именно сына Ларисы, у нас у обоих наступила апатия. Последняя надежда была разрушена, и всё, что нас обоих держало на плаву, так это желание мести и любовь к Верочке.

Жанна оказалась заботливой бабушкой, часто гуляла во дворе с ребенком и давала мне поспать лишний час по утрам, что мне было необходимо. Порой дочка капризничала по ночам, так что спала я урывками, и вот такие перерывы мне были на пользу.

Несколько раз приезжала и Ира, но Паша ей пока запретил часто появляться, опасаясь, что за ней могут проследить.

– Жанна Игнатьевна, вы посидите с Верой, я пока за продуктами съезжу.

– Будь осторожна, Аль, опасность еще не миновала. Мишу этого не нашли, он как в воду канул, но это и опасно. Мало ли, где он, может, уже рыщет по округе в поисках тебя и Верочки. С тех пор, как мой адвокат начал заниматься наследство Давида и оспаривать его отцовство над теми двумя детьми, что Лариса, что Ольга злы. Так что и Миша этот может быть нацелен даже на нас троих. Я вообще боюсь, как бы они не решились и вовсе нас всех устранить, особенно Верочку. Она, как никак, единственная законная наследница.

Волнение Жанны передалось и мне, но за продуктами меня вынудила ехать нужда. Так что я кивнула, завела машину и поехала, испытывая какое-то странное предчувствие, словно вот-вот и придет беда. Я с опаской озиралась по сторонам, но обратно доехала без приключений. Наверняка это был просто страх, вызванный происходящим.

– Хвоста не было? – деловито спросила у меня Жанна Игнатьевна, когда я вернулась.

– Вы говорите прям как в сериале.

– Осторожность – наше всё, Аль.

– Согласна. Да и у нас охрана, как они сюда проникнут?

– Поверь, когда на кону стоят такие деньги, проникнут, если захотят. Вы же когда развелись, компания в гору пошла, сейчас она стоит раз в пятнадцать больше, чем во время вашего развода.

– Но Давиду принадлежит всего половина.

– Всё равно это большие деньги.

До самого вечера мне казалось, что я сама себя накрутила, ведь ничего плохого в мое отсутствие не случилось.

Так я себя и успокаивала, пока мне не позвонил неизвестный абонент.

Сначала трубку я не взяла, но когда поступил уже пятый звонок за пять минут, я не выдержала неопределенности и приняла вызов.

– Слушаю.

– Алька, это ты? – прозвучал по ту стороны всхлип Тимофея, самого младшего брата.

– Что случилось?

Я сразу же насторожилась, так как раньше он мне сам никогда не звонил. Да и номер у меня новый, интересно, откуда он? Вот только спросить я не успела, так как он меня своей новостью огорошил так, что я потеряла дар речи.

– Приезжай, мама умерла.

– Что? Как это произошло?! Я только недавно ее видела, она была жива-здорова.

Я вскочила с дивана и заметалась по гостиной, чувствуя собственную беспомощность.

– Ее машина сбила, – глухо ответил Тимка. – Так ты приедешь? Я не знаю, что делать.

Меня совершенно не насторожила его странная фраза, так как, несмотря на то, что ему недавно стукнуло двадцать три года, он всё равно был для меня глупым несмышленышем, который ничего не умел делать сам.

– Где ты сейчас?

– В больнице на Островской.

– Хорошо, сиди там, я скоро буду.

Я заглянула в детскую, увидела, что Жанна Игнатьевна прикорнула рядом с кроваткой Верочки, и решила ее не будить, оставила записку, где объяснила ей всё и пообещала скоро вернуться.

До больницы я летела на всех парах, хоть и старалась не нарушать ПДД. А когда вбежала в приемное отделение, выискивая глазами Тимку, еле как дышала, чувствуя себя какой-то загнанной в забеге лошадью.

Тимофей сидел на одной из лавочек и выглядел каким-то потерянным.

– Тим? Где мама? На операции?

Я всё еще надеялась, что он утрировал, и она не умерла.

– Она там, – указал он мне головой на одну из палат с закрытой дверью.

– Тогда идем. Чего ты сидишь? Ты позвонил отцу и Артему? Почему они еще не здесь.

Мне даже в голову не пришло, почему первым делом Тимофей не позвонил им, ведь они были ему всегда ближе. Вот только это было логично. Помощи попросить он мог только у меня.

– Прости меня, Аль, но так надо.

Я не успела даже обернуться, как он резко толкнул меня внутрь темной палаты, а затем мне закрыли лицо какой-то пахучей тряпкой. Я брыкалась, но вырваться так и не получилось. А после потеряла сознание с осознанием того, что я просто полная дура.

Пришла в себя в каком-то заброшенном прохладном помещении. Не удивлюсь, если это подвал. Освещение было только от одной тусклой лампочки, но я заметила какого-то щуплого паренька у входа, который играл в телефоне. Охранник. Он заметил движение, посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, а затем открыл дверь и кого-то окликнул.

Спустя минуту внутрь зашла Лариса. И я этому совершенно не удивилась.

– Очнулась? – равнодушно спросила она, а затем присела на стул напротив меня. При этом брезгливо протерла его сначала салфеткой.

– Зачем вы меня похитили?

Общаться с ней я не собиралась. Вот только чувствовала при этом безнадегу. Никто не сможет меня спасти.

– Звони тому, с кем оставила ребенка, пусть едет с твоей девчонкой сюда.

– Если вы думаете, что я буду рисковать своей дочкой, то вы ошибаетесь. Можете убить меня, но дочь мою не получите.

Я готова была стоять до конца.

– Ты что же, за изверга меня считаешь? Думаешь, я причиню вред собственной внучке?

– Сыну ведь причинили, – горько хмыкнула я. – Или думаете, что полиция такая наивная, что не знает, что это вы подстроили его убийство?

– Убийство? Пф, какая наивность. Это был несчастный случай. Ты, конечно, натравила на меня своих полицейских, но там всё шито-крыто. Никто и никогда не узнает, что я причастна к пожару и взрыву на объекте Давида. Страховая признает, что это недосмотр ТБшников и найдут виновных, а вот я унаследую весь бизнес своего любимого сыночка. С помощью твоей дочки, Алевтина. Так что мне она нужна живой и здоровой. Ты подпишешь отказную, и я ее удочерю, как единственная оставшаяся родственница. А потом иди восвояси, никто не причинит тебе вред.