Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова
- На остальных то же самое?
- На остальных хуже! Намного хуже!
Там, блядь, всевозможные позы из камасутры с участием все тех же героев! Это ж как его, козла, разбирало от желания ее трахнуть? Только какие-то бредовые верования не давали!
- Больной...
- Ты, главное, представь, что она сейчас с этим больным один на один где-то!
Леон осматривается в комнате. Да, я здесь, конечно, постарался! Но ведь и Кузнецов в моем кабинете все раскурочил! Да и кто бы не психанул, если бы такое вот увидел!
- Гордый, а где его мебель кожаная? И плазма, кажется, была побольше вот этой. На всю стену...
Пожимаю плечами. Я только теперь обращаю внимание, что мебели, действительно, стало меньше, а та, что осталась, стала как-то... дешевле на вид, что ли!
Где-то вдалеке слышится вой сирены.
- Все-таки вызвали? - выдыхает Леон.
- Валим!
Хватаю рисунки - квартиру-то хрен закроешь теперь! И бегу на площадку! Леон вылетает следом. По пути вниз появляется мысль вернуться в квартиру кузнецовского соседа сверху и переждать там, но ведь вызвавшие полицию соседи наверняка следят за нами в глазки своих дверей! Подскажут, где нас искать!
Мысленно молюсь, слетая вниз по ступенькам, чтобы успеть! Прыгаем в машину буквально за минуту до того, как во двор въезжает полицейский уазик, - я на водительское, Француз на заднее. Ложимся синхронно, я мну своим телом рисунки. Хрен с ними - легче гореть будут!
- Что делать? - шепчет Леон.
- Хер его знает! - отвечаю я.
Слышно, как переговариваясь, из машины вылезают менты, слышно, как из дому, сверху, перебивая друг друга, что-то кричат "добрые" кузнецовские соседи. Объясняют, где нас искать небось!
Сейчас посветят сюда, в салон, - и сидеть нам в кутузке!
Но менты вяло проходят мимо. После того, как захлопывается дверь подъезда, осторожно поднимаюсь и выглядываю в окно. В УАЗе остался один водитель. Но дорога не перекрыта, более того, можно, срезав путь, выехать в другую сторону от арки, через которую приехали полицейские!
Завожу и, не глядя по сторонам, пру к арке! Слышу, как включается сирена, слышу какие-то крики сзади. Но недолго. Мент в одиночку за нами гнаться не решается. А мы, попетляв по дворам и быстро добравшись до дома Леона, пересаживаемся в его машину, бросив мою возле подъезда.
... Жгу рисунки во дворе своего дома.
Если бы я только знал, что у Кузнецова настолько крышняк потек! Если бы я только знал...
46 глава. Дани почти в плену
- Чтоб у тебя, козла, не встал совсем никогда! - шиплю, отпихивая его руку от себя.
- Женщина не должна так разговаривать! - поучительно произносит он. - Женщина...
- Да-да-да, я помню! Женщина должна быть послушной, кроткой и несущей... что там? Умиротворение и уют в жизнь мужчины?
- Спокойствие и гармонию! - с улыбкой напоминает он мне строчку из книги, одной из последних, подсунутых им мне.
- Куда ты меня везешь?
Сомнения у меня появились, когда я поняла, что едем мы совсем не в сторону "Шоколадницы", как он мне сказал, собираясь показать новую вывеску и рекламные баннеры, расположенные якобы по всему кварталу, а по дороге, ведущей из города. Я еще минут десять пыталась осознать смысл происходящего сама. Но не получилось. И тогда начала задавать вопросы. Только вот ответы мне не то, что не понравились, они меня реально напугали!
Мир нес настоящий бред о том, что я ему силами какой-то неведомой жизненной энергии предназначена свыше. О том, что мне нужно очиститься физически и духовно. И после этого очищения мы с ним сможем быть счастливы вместе!
- Ты всё узнаешь. Скоро. Лишние вопросы ни к чему.
Его рука снова, в который уже раз, переползает с руля на мою коленку. Дергаю ногой, чтобы убрать, ударяюсь вторым коленом о дверцу.
- Останови машину!
- Нет!
- Я выйду так! На скорости!
- Двери заблокированы.
Я это знаю уже. Пыталась открыть и выпрыгнуть. Но что-то же нужно говорить! И поэтому я говорю, стараясь задеть побольнее. Мне немного страшно, да! И я понимаю, что, может, нужно сейчас успокоиться и как-то иначе, не криками и нервами, а хитростью и спокойствием добиться того, чтобы вернул меня обратно или хотя бы просто отпустил! Но его спокойствие, его добродушная, какая-то елейно-сладкая улыбочка выводит из равновесия! Пусть бы лучше нервничал, пусть бы лучше психовал! Так я хотя бы понимала бы, что он опасается преследования - шутка ли, насильно увез человека! Опасается, что меня искать будут... Ведь будут же? А может, он и не боится этого совсем?
- Кузнецов, ну, что тебе нужно от меня, а? Ну, ты же знаешь! Я Гордея люблю! Ну, ты ж не будешь меня взаперти держать всю жизнь? Я же все равно убегу от тебя к мужу, к сыну!
- Не убежишь. Сначала я тебе не позволю. А потом ты сама не захочешь!
- Аха-ха-хха! - у меня вырывается нервный смешок, а потом я долго хохочу, не в силах успокоиться. - Ты хочешь сказать, ха-ха-ха... что от такого... замечательного любовника все бабы в восторге?
- Я хочу сказать, что после того, как ты поживешь у нас в общине, ты поймешь, в чем заключается смысл жизни и не захочешь менять любовь и свет истинной жизни на грязь и пошлость мирской.
- В общине? - ужасаюсь я. - Я не могу ни в какую общину! У меня Эми! Работа! Мне домой надо!
Чтобы не злить его (хотя внешне он никак и не реагирует на имя Гордея, все-таки я подсознательно, на физическом уровне каком-то ощущаю, что Миру не нравится, когда я его произношу!) не упоминаю, что меня еще и Трофимов теперь ждет, что искать будет! А хочется говорить это! Упомянуть, что когда Гордей нас найдет, он просто растерзает Мира! Убьет просто!
Хотя... Тогда, три года назад, он всего пару раз пытался разобраться, поговорить со мной, чтобы выяснить, из-за чего я ушла... А потом сдался, перестал звонить и приезжать. А вдруг... Вдруг и в этот раз он решит, что проживет без меня? Вдруг даже искать не станет?
