Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник
– Ты не замерзла?
– Ни капельки! Что-то ребят долго нет! – беспокоится она, нежась в моих объятиях.
– Сейчас позвоню Борзому. Узнаю, где они.
Достаю из заднего кармана телефон, и набираю друга. Он отвечает после пятого гудка. По голосу слышу, что друг счастливый и пьяный.
– Да, брат!
– Ромыч, вы где пропали? Все в порядке?
– Охеренно все, Кремль. Мы у Влады зависли. Ее отец нас позвал в гости на самогон! Охуенный мужик!
– О, круто! Ну все тогда, не мешаю.
– Вы как там? Все свершилось? – хохочет он в трубку.
– Иди в жопу! – отвечаю я, и отключаюсь. – Они у Влады в гостях. Ее отец угощает их самогоном.
– Ооо! – тянет она. – До завтра точно их можно не ждать.
– Да? И почему?
– Сейчас они пьют, потом он достанет гитару! – улыбаясь, перечисляет Аленка. – В репертуаре прозвучат песни Юрия Лозы и Газманова. Потом, если будут силы, они пойдут стрелять по банкам на пустырь. Правда, сейчас не видно ничего, но когда это дядю Юру останавливало.
– Насыщенная программа.
– Если хочешь, пойдем к ним?
– Нет, моя зайка. Не пойдем. С тобой хочу быть. Только с тобой!
Глава 24. Алена
Капец, я стала женщиной. И ей меня сделал Матвей Кремлев. Счастлива ли я? Конечно. Единственное, что омрачает – это то, что он в меня кончил. Это будет так тупо – залететь в восемнадцать. Нет, разумеется, я люблю детей, но сейчас не планировала точно. На всякий случай, проверила женский календарь, шанс забеременеть – очень низкий. Что ж, буду надеяться.
Мы ночуем вместе, и для меня это в новинку. Маму я предупредила, что не приду. Классно быть совершеннолетней!
Лежа в теплых объятиях Матвея, я довольно улыбаюсь. Он – необыкновенный. После нашего первого секса мы еще долго сидели с ним у костра и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Это так классно – узнавать другого человека, рассказывать о себе, знакомиться.
Ночное небо в августе на Урале представляет собой завораживающее зрелище. Темное небо украшено миллионами звезд, каждая из которых светит своим уникальным светом. Тишину прерывал только треск от костра и шепот ветра. Ребята явились ближе к трем часам ночи, когда мы уже отправились спать. Ромка, судя по всему, едва стоял на ногах, потому что Кир ругал его, на чем свет стоит. Девчонки, видимо, остались дома.
Признаюсь честно, меня немного коробит тот факт, что еще вчера здесь спала Вика. Запах ее духов я явственно чувствую, но молчу. Матвей уснул, едва голова коснулась подушки.
Просыпаюсь я от того, что он мягко целует меня сзади в шею, царапая щетиной. Потянувшись, как кошечка, я разворачиваюсь к нему, и обвиваю руками.
– С добрым утром! – шепчет он, нежно рассматривая меня.
– Доброе! – закусываю губу.
– Ты такая красивая, Синеглазка! Глаз не оторвать!
– Матвей! Ты меня смущаешь!
– Надо же, думал, тебе ничем не смутить! – улыбается он во весь рот. Светлые волосы слегка взъерошены. Красивый, что даже пальчики на ногах поджимаются. – Как спалось?
– Прекрасно! Даже не просыпалась ни разу! А тебе?
– Это была самая лучшая ночь в моей жизни!
– Так уж и лучшая?
– Ага! – кивает он. – А хочешь самое лучшее утро?
– Эй! – шутливо толкаю его в каменную грудь. – Ты на что это намекаешь?
– Я? – делает парень кристально честные глаза. – На кофе. А ты о чем подумала, развратница?
Он прижимает меня к себе так крепко, что я, закинув на него бедро, ощущаю утренний стояк. Это уже для меня становится немного привычно, и не шокирует, как в первый раз.
– Ни о чем! – порочно еложу на его каменном члене, потираясь клитором. Промежность простреливает дикое желание. Это нормально вообще, так хотеть парня?
– Я безумно тебя хочу, малышка. Но без презервативов мы этого делать пока больше не будем! – кружит глазами по моему лицу и гладит подушечкой большого пальца по щеке. – И вообще, тебе немножко нужно восстановиться.
Видимо, в моих глазах промелькивает огонек разочарования, потому что он тут же добавляет.
– Но петтингом нам никто не запрещает заниматься, верно?
Я киваю, и в тот же момент зажмуриваюсь от удовольствия, потому что он атакует мой рот своими губами, а ладонь плавно скользит в мои трусы.
– Там так влажно, зайка! – на секунду отрываясь от моих губ, выдает Матвей. – Влажно и очень узко, аж искры из глаз, как я тебя хочу, Алена.
Я стону ему в рот от удовольствия, потому что умелые пальцы оглаживают половые губы, и легко скользят в расщелину. Я же, в свою очередь, оглаживаю бугорки на плечах, спускаясь ладонями к упругой заднице. Вчера не успела ее потрогать, кожа от моих прикосновений, покрывается мурашками. Я оттягиваю резинку боксеров, и ныряю под них, добираясь до самого главного.
– Ох, – стонет Матвей, когда я легонько трогаю яички, а затем накрываю ладошкой длинный орган. Параллельно мы ласкаем друг друга, наши языки сплетаются в диком танце. От восторга я даже задыхаюсь, стон застревает где-то в горле. Мы дышим тяжело и рвано. Боже! Страсть, похоть, влечение, жар. Все здесь – сконцентрировано в палатке на берегу реки. Пульс учащается, мы извиваемся от взаимных ласк, которые становятся все острее, все напористее, на грани. Моя рука скользит вверх-вниз по каменному стволу, покрытый нежнейшей кожей. Головка розовая и очень гладкая. Интересно, какой он на вкус?
– Зайка, я почти все! – хрипит парень. Я тоже уже на пике, и сдерживаясь изо всех сил, насаживаясь на его длинные пальцы.
– Я тоже! – стону в ответ, и в этот момент перед глазами разрываются искры. Оргазм обрушивается на меня, накрывая с головой, а в живот выстреливает теплое семя. Из-под ресниц, я наблюдаю, как красиво извергается крупный член, выстреливая из себя белесую жидкость.
– Охереть! – рычит Матвей, дождавшись моих последних конвульсий, и аккуратно извлекает из меня пальцы. – Ты просто космос, Алена.
– Это ты меня такой делаешь! – счастливо смеюсь я, и целую Кремлева. Мой, только мой мальчик. Никому его не отдам!
Спустя полчаса мы, заливисто смеясь, поливаем друг другу водой, пытаясь почистить зубы. Выходит из рук вон плохо, потому что мы
