Дотла 2. Красная королева - Анна Эйч
– Не хочешь загадок? – в голосе чувствуется раздражение. – Что ж, я начну. Кто ты, Денис Андреевич Куртов? Успешный архитектор, который стремительно поднялся по карьерной лестнице до топ-менеджера крупного бюро, или всё же член преступной группировки, которая перевозит наркотики в алкоголе, после чего выпаривает его и распространяет на улице под твоим чутким руководством?
Беззвучный взрыв. Невидимые осколки. Необратимые последствия.
– Наркотики? Что за бред?
– Я видела тебя сегодня на каком-то богом забытом складе, принимающим товар и заключающим сделку на несколько килограммов кокаина!
Скажи ей! Скажи ей, что она всё неправильно поняла, рассмейся и скажи, что её рассказ достоин голливудского блокбастера. Ты должен признаться, что на самом деле купил небольшой виноградник и франшизу, чтобы производить и реализовывать товар под раскрученной маркой, принадлежащей Арула Компани. Покажи ей документы, лежащие у тебя в столе, подписанный договор и разрешение на использование бренда.
– Ты работаешь на сербскую мафию?
Соври ей, чёрт возьми!
– Да, – слетает с моих губ и влечёт за собой непоправимый урон.
Всего одно слово. ОДНО. Готово поставить под угрозу многолетнюю работу и жизни множества людей. Я не должен был сознаваться, я нарушаю протокол, подвергаю её жизнь опасности, рискую не дожить до утра и вообще больше никогда не увидеть свет.
Но я не могу стоять перед ней, смотреть в любимые изумрудные глаза и бросать ей в лицо наглую ложь. Не так, не в момент, когда она задаёт прямой вопрос, имея все доказательства на руках. Не могу продолжать играть с ней, когда она уже обо всём догадалась, Бог знает, как выяснила и решилась мне всё высказать только после того, как самолично проверила свои опасения.
Как она узнала о сделке? И как ушла незамеченной?
Вижу, как в её глазах разлетается наше будущее. Она больше не простит.
– Но это не совсем то, что ты думаешь… – признаваться, так до конца. Хуже уже не будет, вдруг у меня ещё есть шанс спасти нас.
В ответ Вика только выстреливает в меня острым взглядом, готовым пронзить моё тело насквозь, будто клинком. Я истеку кровью только от одних её глаз, в которых читаю, что всё кончено. Навсегда, блядь! Бесповоротно кончено. Разбито. Сожжено. Уничтожено.
Горечь поражения поднимается к горлу, словно желчь. Воздух становится вязким, трудно дышать.
Я подрываюсь к ней, хочу схватить, всё объяснить, но комнату разрезают резкие аплодисменты. А вот куда делся ещё один бокал – из глубины комнаты появляется тень, через секунду на её месте материализуется мужчина: тёмная футболка, взъерошенные волосы и моё лицо.
Секунда на осознание. Шок. Принятие.
Я смотрю на своего умершего брата, живого.
– Какого чёрта! – меня парализует, я пытаюсь понять, не накачали ли меня наркотиками и не мерещится ли мне его образ.
– Здравствуй, братец, – ухмыляется он. – Или теперь тебя называть Дон Куртов? – ржёт засранец.
– Как такое возможно? – сдавленно произношу я, хватаясь за остатки реальности.
– Вот так. Решил отдохнуть немного от земной жизни, сгонял в отпуск на небеса, понял, что там скука смертная, и решил вернуться, – издаёт ироничный смешок. – «Смертная скука на небесах» – чувствуешь иронию?
За время своего театрального монолога он успевает сократить расстояние между нами и остановиться на уровне вытянутой руки.
– Обнимемся? – криво улыбнувшись, Стас разводит руки.
– Ублюдок! – вместо братских объятий я выкидываю кулак и мощно бью его по лицу.
Брат не падает, но силы удара достаточно, чтобы его отвернуло, и он согнулся пополам. Признаю, я тоже не ожидал подобной реакции от себя. Я оплакивал его год, ходил на могилу и изливал душу как на исповеди, пытался понять, простить, злился и ненавидел – его за то, что оставил меня одного в этом бардаке, и себя за то, что не смог уберечь лучшего из нас. Я должен был быть на его месте. Я!
И вот он стоит передо мной – здоровый, сильный, с дерзким блеском в глазах, нагло улыбается и всем своим видом показывает, что снова нас всех провёл. Он в моей квартире. Рядом с моей невестой. Вернулся, чтобы забрать её и указать мне на моё место. Место на вторых ролях.
– Не совсем то приветствие, которое я ожидал, – ржёт придурок. – Я тоже рад тебя видеть!
– Какого, мать вашу, хрена? Ты… блядь! – у меня не хватает цензурной лексики выразить своё состояние. – Эмма знает?
Простреливает в моей голове мысль, что моя бывшая девушка до сих пор пытается пережить психологическую травму убийства в целях самообороны.
– Нет, – признаётся он, и я читаю на его лице проблеск вины.
Поворачиваюсь к Вике – она продолжает сидеть, оперившись на локти и зарывшись пальцами в волосы. Ей совершенно всё равно на происходящее. Очевидно, Стас пробрался сюда не тайком – они оба ждали, пока я вернусь.
– Как вы… сука! – я всё ещё пытаюсь говорить на цензурном языке и собрать из букв внятный вопрос – Что ты здесь делаешь? Решил подкатить к моей невесте, пока…
– Серьёзно? Невесте?
– Заткнитесь оба! – выкрикивает Вика. – Сейчас вы мне оба противны, поэтому оставьте эту драму на момент, когда меня не будет рядом.
Я замолкаю и снова смотрю на Стаса. Никогда ещё не ощущал себя настолько потерянным. Увидев его, я почувствовал радость и злость одновременно – хочу его убить и обнять, потребовать ответов и в то же время больше никогда ничего от него не слышать.
Он рушит мою жизнь прямо сейчас, но при этом я осознаю, что больше не один. Стас жив, и неважно, что между нами стоят чувства к одной девушке, множество взаимных претензий и работа на конкурирующие кланы. Мы всё же братья!
– Ты всё ещё работаешь на Костенко? – задаю логичный вопрос. Если так, то мы буквально по разные стороны баррикад.
– Нет.
– Как ты выжил?
– Это сейчас не важно.
– А что, блядь, важно? Для чего всё это? Что за появление в стиле графа Монте-Кристо? Снова будешь искать виновных и мстить за смерть мамы? – вспыхиваю я.
– Смерть мамы была случайна.
– Я знаю! И ты это знал, но тебе всё равно нужно было влезть в это дерьмо!
– Дерьмо? – голос Стаса становится жёстче. – И мне говорит тот, кто с семнадцати лет работает на наркоторговцев! – орёт брат в ответ, все больше повышая градус нашего скандала.
– Ты всего не знаешь.
– Я знаю, что ты не имеешь
