Эффект бывшего парня - Карла Соренсен

— Я-я рада, что смогла помочь, — ответила она тихо и искренне.

Ава взяла себя в руки, сделав еще один большой глоток, и я тоже выпил.

Проведя приятный день, словно в коконе, я окинул ее долгим взглядом и решил посмотреть, позволят ли немного расширить границы. Были вещи, которые я хотел узнать, хотел разобраться, и ее замкнутый характер придал мне решимости заставить ее немного раскрыться.

— Могу я задать тебе личный вопрос?

Она медленно вздохнула, широко раскрыв глаза.

— Мне следует нервничать?

Я покачал головой.

— Нет. Мы просто разговариваем. Ты же знаешь, что тоже можешь спросить меня о чем угодно.

Пальцы Авы нервно постукивали по столу, и, поскольку я не мог остановиться, я положил свою руку поверх них. Она смущенно улыбнулась мне и не отпускала их.

— История моих отношений в значительной степени, — начал я, затем сморщился, — является достоянием общественности. Но мне кое-что интересно. Что насчет тебя? Как ты все еще?..

Ее ответная улыбка была кривой.

— Все еще одинока? Может быть, я невыносима. Или сумасшедшая. Или и то, и другое.

— Да ладно, — сказал я, откидываясь на спинку стула. Мои руки соскользнули, и Ава с минуту смотрела на них, прежде чем ответить.

— Мы все иногда немного невозможные и сумасшедшие. Нет пикантных историй о бывших, которыми можно поделиться за бокалом виски?

Брови Авы на мгновение приподнялись.

— На самом деле нет. Со времен колледжа — нет. Я очень занята работой, и люблю свою работу. Этого было... достаточно.

Достаточно. Какое надежное, неуязвимое слово для такой умной, красивой и интересной женщины. Казалось невероятным, что никто не встречался с ней и не испытывал такого же желания раскрыть в ней те грани, которые она не показывала миру. Казалось …

— Это кажется невозможным, — пробормотал я себе под нос, и, хотя не собирался произносить это вслух, она услышала меня. Ее щеки вспыхнули, и она быстро отвела взгляд.

Тишину нарушил взрыв смеха, донесшийся из соседнего помещения, и наши взгляды встретились. Ава тоже почувствовала, как неожиданно напряженный момент плавно перетекает в обычную беседу.

Дальше все было просто. Из нашего уголка доносился смех, мы обменивались историями о том, что Ава видела и делала на своей работе, а я рассказывал ей истории из своей жизни в Новом Орлеане. В какой-то момент, во время смеха, она прикрыла рот рукой, чтобы не выплеснуть напиток на наш крошечный столик, зажатый моими руками, а я наклонился к ней. Эти глаза были крепко зажмурены, и, учитывая, что я допивал свой третий бокал, мне пришлось побороть желание наклониться ближе и своими большими неуклюжими пальцами снова открыть их, чтобы увидеть яркий румянец на фоне ее темных длинных ресниц.

Ава опустила руку и глубоко вздохнула.

— И сколько времени потребовалось, чтобы убрать блестки с твоей машины?

Я видел, как шевелятся ее губы, но не мог расслышать, что она сказала, из-за шума в голове. Затем я стал изучать форму ее губ, когда они складывались в слова. Затем они расплылись в милой улыбке, и я понял, что смотрю на рот Авы Бейкер.

— Извини, — пробормотал я и почувствовал, как вспыхнули мои щеки. — Просто здесь становится шумно.

Она что-то промычала, но не ответила. Наверное, потому, что это было совсем негромко. Наверное, потому, что я был немного навеселе и смотрел на ее рот, пытаясь понять, какой оттенок розового напоминают мне ее губы.

И ее нос. Он был прямым и маленьким, с чуть заметным изгибом на конце.

А еще у нее была веснушка на правой щеке. Как я раньше этого не замечал?

— Мэтью? — спросила она, явно удивленная, но в то же время смущенная моим пристальным вниманием.

Я откинулся на спинку стула и еще раз медленно осмотрел ее лицо. Мои глаза были ясными, но мысли затуманены алкоголем.

Но затуманенность сознания, счастливого, невесомого и довольного тем маленьким кусочком пространства, которым мы наслаждались, не шла ни в какое сравнение с моим глупым, вялым языком. Потому что вместо того, чтобы сказать ей, какой красивой я ее нахожу, я услышал, как говорю что-то совершенно другое.

— Ты совсем не похожа на свою сестру.

ГЛАВА 9

Ава

Если бы Мэтью сжал свои внушительные кулаки, отвел руку и ударил меня в живот, я удивилась бы меньше.

Из моего рта вырвался тяжелый порыв воздуха. Мэтью откинулся назад, на его лице появилось какое-то болезненное, ужасное выражение, когда он осознал, что сказал. Осознал, как это прозвучало.

— Ава, — быстро сказал он, часто моргая и наклоняясь к середине стола. — Это не то, что я хотел сказать. Я такой осел. Мне так жаль.

Я попыталась улыбнуться, но мое лицо было таким горячим, а кожа — ледяной, что мои мышцы словно замкнулись в какой-то железной клетке, как бы они ни выглядели в тот момент, когда он это сказал.

Мэтью руками обхватил мои, застывшие на поверхности стола. Они были более чем теплыми. Руки Мэтью в моих руках ощущались так, словно кто-то накрыл солнцем кусок льда. В общем, у меня не было ни единого шанса.

— Все в порядке, Мэтью. — Я втянула в себя воздух, в котором так нуждалась. — Я всю свою жизнь знала, что необыкновенная красота Эшли затмевает всех, кто ее окружает. Эшли — это то, что случилось бы, если бы у Блейк Лайвли и Марго Робби родился ребенок, а Шарлиз Терон добавила туда немного своей ДНК, просто чтобы убедиться, что она самое ангельское создание, когда-либо жившее на земле.

О, в моем тоне не было горечи, как я ожидала. Слова прозвучали резко. Как будто кто-то полил лед сиропом, в результате получилось что-то твердое, треснувшее и неприятное. Что-то, что невозможно проглотить.

К счастью для него, Мэтью не посмотрел на меня с жалостью в своих теплых карих глазах. Если бы это был так, я бы ушла так быстро, что оставила бы следы в этом милом маленьком баре.

Он облизнул нижнюю губу, прежде чем заговорить снова, на этот раз тщательно взвешивая слова. Возможно, ему следовало сделать это минуты четыре назад.

Его руки сжали мои кулаки. И что случилось со льдом под безжалостным солнечным жаром? Он растаял, как маленькая шлюшка, которая никогда раньше не держалась за руки. Мой указательный палец переплелся с его, и он медленно выдохнул.

— Я идиот, — начал он. Я тихо рассмеялась, но не стала спорить, потому что его слова все еще жалили, как уколы крапивы. — И я не собираюсь