Два плюс два или строптивая любовь майора Белова - Алекс Коваль

– Все хорошо, – щелкаю пальцами у нее перед глазами. – Выдыхай, давай!

– Я разбила окно… – шепчет одними губами девушка.

– Просто окно. Могло быть и хуже.

– Куда уж хуже?

– Заплатить за замену окна мне видится менее болезненным, чем отсидеть срок за причинение смерти по неосторожности. А с той силой, что ты швырнула это ведро, я реально рисковал протянуть тут ноги.

Женя смотрит на меня и… улыбается.

Я удивленно заламываю бровь.

– Это истерика?

– Похоже на то…

Мы переглядываемся, теперь уже оба посмеиваясь.

Веселимся недолго.

В кабинет влетает со скоростью кометы Мария Львовна, с истошным:

– Вы что здесь творите?!

Следом за классухой наших детей забегает и сухонькая женщина совсем преклонных лет, с седым пучком на голове и круглыми огромными очками на носу, что делают ее лицо похожим на морду стрекозы. Видимо, и есть та самая учительница рисования, которую Женя отправляла вязать носки?

Полными ужаса глазами за линзами мадам стрекоза оглядывает еще больший, чем был до, бардак и, возведя руки к небу, выдает драматичное:

– Господи-и, и какое мы хотим видеть воспитание у детей, если их родители тут чинят подобное безобразие! Мои окна! Мои бедные окна! Мой бедный класс! – причитает так, будто бы тут с Ежовой под ноль стену вынесли.

– Мария Львовна, – начинает лепетать Евгения, – простите! Это вышло случайно. Вы не переживайте, я обязательно все…

– Я все исправлю, – говорю я, чуть дергая Ежову за локоть, отодвигая себе за спину. – У нас с Евгенией Александровной случилось недопонимание. Не переживайте, я заменю это окно в кратчайшие сроки. Все расходы по замене, разумеется, возьму на себя.

Краем глаза вижу, как удивленно косится на меня Евгения.

Мария Львовна же, строго зыркнув на Ежову, говорит:

– Уже очень на это надеюсь, Назар Савельевич! А что касается вашего, как вы выразились, недопонимания – Альберта Игоревна права, какое мы хотим видеть поведение у наших детей, если их родители подают им такой ужасный пример?

– И что вы хотите этим сказать? – напряженно спрашивает Жень Санна, вытягиваясь по струнке. – Вы намекаете на то, что мы плохие родители? – ощетинивает свои иголки Ежова.

– Оценку вашим родительским способностям я давать не буду. И я ни на что не намекала. Но вам не помешало бы самим, что называется, «наладить контакт»! На этих выходных наш класс едет в аквапарк. У нас в группе не хватает двух сопровождающих. Думаю, для вас это будет и отличным наказанием за вот это, – машет в сторону окна классная, – и прекрасным поводом решить все свои личные проблемы и, если не подружиться, то хотя бы притереться. Вы согласны со мной? Назар Савельевич, Евгения Александровна?

Мы с девушкой переглядываемся. Выражение ее лица красноречивей любых слов. Мина, что называется, кислая. Я тоже далеко не в восторге. Качаю головой, упирая руки в бока. Блть! Таскаться по аквапарку с кучей детей в своей выходной – это последнее, чего я в своей жизни хотел! Тем более Таська категорически отказывалась ехать. Но…

– А у нас есть выбор? – спрашиваем мы с Евгенией в голос.

– Боюсь, что нет, – улыбается Мария Львовна. – Разумеется, если мы все здесь не хотим, чтобы история с окном и красками дошла до директора.

Наши с Ежовой разочарованные вздохи звучат так же в унисон, как и пару мгновений назад голоса. Мы снова встречаемся взглядами, пожалуй, впервые с момента знакомства эмоционально засинхронившись.

– Вот и отлично. Значит, решено!

– Твою мать… – выругиваюсь я.

– Что ж, парк так парк, – тянет Ежова.

Глава 12

Женя

Я ненавижу аквапарки.

Я не люблю бассейны.

Я всю сознательную жизнь старательно избегаю все развлечения, связанные с водой. Я с ней не дружу. Да, наверное, это странно слышать от человека, который живет на юге в прибрежном городке. Но мне достаточно того, что я дышу соленым морским воздухом и любуюсь морем издалека. Особой надобности лезть в воду я никогда не испытывала. Так же, как и тяги к купанию. Помочить щиколотки – мой предел.

Я не умею плавать. В детстве не научили – пьющей матери было не до того. А во взрослом возрасте учиться плавать – кринжово, как сказал бы Киря. Так что аквапарк – последнее место, где мне хотелось бы провести свой выходной день. И точно не первое, куда стоит идти человеку, не умеющему плавать.

Поэтому в субботу утром я уже с раннего подъема немного дерганая. Мое настроение пропадает задолго до звонка будильника. И знание того, что с нами в аквацентр едет Белов, его не прибавляет. Страшно не хотелось показывать мужчине свою слабость. Кому угодно, но только не спасателю! Хоть он и повел себя удивительно достойно несколько раз за вчерашний день, но пара хороших поступков не стирают десятки плохих слов.

– Ма, ты точно хочешь ехать? – интересуется Киря, поглядывая на меня всю дорогу до аквацентра. Его вопрос закономерен. Сегодня я необычайно взвинченный водитель. Ругаюсь на мудаков. Ворчу на знаки дорожного движения. Нервничаю на светофорах. И мимо внимания ребенка это не проходит.

– Нет, не хочу, – говорю я честно.

– Тогда зачем едешь?

– Так надо.

Про случившееся в кабинете рисования удивительным образом получилось умолчать. Кроме ИЗОшницы, классной детей и нас с Назаром, о произошедшем узнала только завхоз, которая и впускала в школу Белова вместе с мастером по установке окон вчера поздно вечером.

– Мария Львовна тебя заставила?

– Попросила. Я не смогла ей отказать.

– Рофлишь? И ты не сказала ей, что боишься плавать, мам?

– Я не боюсь, а не умею. Это две разные вещи, Кирь. И нет, не сказала.

– Почему?

– Слишком много вопросов, сынок.

– Ну сорян, я за тебя переживаю. Это как бы нормально, не?

Я оглядываюсь, приободряюще улыбаясь своему чуткому мальчику. Ерошу его шоколадную густую шевелюру на макушке. Киря ворчливо уворачивается.

– Не переживай, родной. Я в порядке.

– Да вот не похоже…

К месту сбора класса мы с Кирей приезжаем в числе первых. Назар с Таисией появляются минут через двадцать после нас. Белов в легком спортивном костюме, его дочь в джинсах и ветровке. У каждого на плече по спортивной сумке и по о многом говорящему выражению на лице: «объект под напряжением, не трогай – убьет».

Мы с мужчиной обмениваемся холодными кивками и больше стараемся взглядами не пересекаться. Тоже самое делают и наши дети. Правда, даже кивнуть друг другу Тася и Кирилл не