Леди 2XL. Худеть не буду! - Елена Рай
— Надеюсь, что не убила, — Серафима меня сейчас доведёт до инфаркта! Её тугой сосок щекочет мне подбородок, когда она пытается меня перевернуть на бок и осмотреть затылок. — Божечки кошечки!
От выстрела в воздух Ольга вскрикивает, а Кузнецова наваливается всем телом, вновь не думая о последствиях. Я же кайфую от ощущения на языке тугой горошинки, что моментально втягиваю в себя под протяжный женский стон.
— Лёлечка, пошли со мной, девочка моя. Авось, у них что-то сложится.
МАМА!
Рекомендую заглянуть в ТЕСТ НА ОТЦОВСТВО.
На ночь глядя порог дома Соболевых переступила приёмная дочь маминой подруги. Зареванная. Преданная своим парнем и лучшей подругой. «Изменил мерзавец такой хорошей девочке!», — синхронно поддерживали несчастную мои родители.
— Сын, что я тебе вдалбливал в твою умную голову перед поступлением в медицинский? — деловито интересуется отец.
— Припомни, — складываю руки на груди, искоса поглядывая на Злату. От её ответного взгляда в жилах кровь стынет. Точно ведьма!
— О женской и мужской репродуктивных системах, их взаимосвязи и последствиях, сынок.
— Вспомнил, — ухмыляюсь я.
— Не о том, дурень, — даёт мне подзатыльник. — Мне в отделение нужна молодая кровь. Покажи Злате кафедру гинекологии. Такие люди как она на вес золота в нашей семье.
Выполнил всё, как было велено. Местами пришлось переусердствовать ради достижения результата... Батя мне голову оторвёт!
Продолжить чтение ЗДЕСЬ
Глава 12
Глава 12
Серафима
Перед тем как прильнуть к Потапову, я услышала над нашими головами выстрел и истеричный Лёлин вскрик.
Почувствовав тёплое влажное покалывание на ореоле соска, судорожно втягиваю прохладу леса через ноздри. В следующую секунду из меня вырывается протяжный стон моего удовольствия, что простреливает сладкой болью в промежность.
Мой босс приласкал мою грудь!
Левую, если быть точной.
— Лёлечка, пошли со мной, девочка моя. Авось, у них что-то сложится, — зажмуриваюсь до белых пятен, чтобы раствориться на своём боссе и исчезнуть под покровом ночи.
— Да-да, — мямлит подруга.
По шороху травы и удаляющимся голосам, приоткрываю один глаз.
Поверьте, что для меня это было, как отказаться от ужина и лечь спать голодной!
— Божечки кошечки, что же вы делаете?.. — аккуратно высвобождаю из его рта сосок. Знали бы вы, как мне тяжело не поддаться соблазну и напроситься на обоюдное согласие в виде секса. — … Михал Михалыч?..
Давай, Серафима, прекращай стонать на боссе!
Очнись!
Ну же!
— Твою мать, Кузнецова, — рычит мне куда-то в шею Потапов и сжимает сосок второй груди, перекатывая его между подушечек пальцев.
Опомнившись, залепила ему звонкую пощёчину.
Я же согласия не давала!
— Бля-я-ять, — под отборный последующий мат, громко стонет от боли.
Неужели снова приложился головой?
«Конечно», — горько усмехаюсь про себя. — «В здравии он ни за что бы на меня не посмотрел как на женщину».
— Нужно к вашей голове, Михаил Михайлович, приложить подорожник! Должно полегчать! — обхватив руками своих «девочек», пытаюсь подняться.
Да, куда там!
Потапов – мальчик тоже немаленький, чтобы с него спрыгнуть и остаться в трусах. Если вы о них ещё не забыли, то они снова куда-то сползли.
— Лежать, — шипит мне губы, перекатывая на спину. — Ночью. В одних трусах. За подорожником?!
— Вы ранены, — ерзаю под ним. — Кто знает, какова была сила моих ударов вам по голове… И уберите уже эту палку!
— Это не палка, — в темноте его глаза как два тёмных оникса, что устремлены мне на губы. — Скатать рулончиком не получится.
— Я тоже уже не девочка, а шуточки про мужскую эрекцию отпускать так и не научилась, чтобы не краснеть, — по выражению его лица он меня хочет то ли убить, то ли поцеловать. Не знаю даже, что лучше в сложившейся ситуации.
— Что вообще это всё было? — дышать в разы становится легче.
Потапов, опираясь на руки, решил всё-таки подняться. Вот только не учёл, что я как лежала, так и продолжаю лежать на земле.
Он смотрит сверху-вниз так, что у меня пальчики поджимаются, а в груди и внизу живота разливается томительное тепло.
Бляха-муха!
Осталось только гостеприимно развести ноги, Серафима!
— Самооборона, — перекатываюсь на бок и чуть ли не ползком до берега, где остались мои вещи.
По тропинке к нам бежит Алексей.
— Ребята-а-а-а! — чтоб я провалилась. — Мать кипиш навела. Слышал выстрел отсюда. Ой… Э-э-э. Убивайте друг друга дальше. Извините за беспокойство.
— Вежливый какой, — уже рычу в голос волчицей, наплевав на всё на свете. Потапов уже успел всё разглядеть. Ничего нового он там не увидит.
Накидываю на дрожащее тело просторное хлопковое платье. Не пытаюсь смотреть в лицо мужчине, потому что мне СТЫДНО.
Надо сделать себе в уме зарубку. Этот день отмечу «разноцветным», потому что у меня проснулась совесть за своё поведение. Юмором теперь не прикрыться. А крыть больше нечем!
В носу щиплет. В глазах непрошенная влага.
— Что с вами? — босс сверлит меня своим фирменным взглядом «ПРИДУШУ!»
— Отрыжка!
В обратный путь до дома – почти по горячим углям. Он же мне в спину дышал как дракон, подгоняя к своей крепости.
Ни пить, ни писать – сразу спать без анализа того, что произошло.
— «Чтобы днем жена не кричала, заставь ее накричаться ночью», — хитро подмигивает мне Марфа Николаевна на моё молчание за столом. — Сердце теперь за Мишеньку спокойно. А там и внуки пойду-у-ут, —
