Злодей и фанатка - Фэя Моран

Мы, оставляя позади ошарашенного Громилу, застывшего статуей посреди клубов густой, серой пыли и едких выхлопных газов, с пронзительным визгом шин скрылись за поворотом, словно растворившись в воздухе.

В салоне повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь бешеным биением моего сердца и тяжёлым, прерывистым дыханием Кошмарика.

– Блядь, – только и сказал он, вжимая педаль газа в пол и выжимая из двигателя последние силы.

ПОДОДЕЯЛЬНОЕ РУКОБЛУДИЕ

Мы мчались по улицам Бруклина, как мне показалось, уже полчаса, не меньше. За окном проплывали здания и немногочисленные тачки, водителям которых тоже, видимо, не спалось этой сумасшедшей ночью.

Кошмарик всю дорогу молчал, а я пыталась понять, что он намерен делать дальше. Нас никто не преследовал. Пока. Думаю, Громиле понадобится больше времени дотащить свою жирную задницу до тачки, а потом столько же для того, чтобы поместить её в салон.

Ещё я размышляла о доме. Перед тем, как Кошмарик похитил меня, помнится, я слышала шаги и голос. Тогда мне показалось, что это была Тиган, но, судя по тому, что никакой полиции около нашего таунхауса не было, значит, это была не она. Возможно, шум воспроизвёл Эван. Когда входил своим агрегатом в мою подругу. Наверное, эти двое трахались за стенкой, и голосом, который я слышала, на самом деле являлся стон.

Я тоже так хочу…

– Можно поинтересоваться? – подала я голос впервые за эти полчаса. И не дожидаясь разрешения говорить, продолжила: – Что ты устроил? Что-то мне подсказывает, что у тебя будут проблемы.

– Они у меня начались уже тогда, когда я, блядь, вообще припёрся к тебе домой! – рявкнул Кошмарик, не отрывая взгляда от дороги.

– Да ладно тебе. Не плачь.

Кошмарик бросил на меня смертельный взгляд. А я снова едва поборола желание захохотать на всю округу. Его вид был забавный. Мне бы хотелось видеть, какое у него выражение лица в этот момент, но эта чёртова маска по-прежнему сидела на месте, скрывая всё, кроме его глаз. Глаза, впрочем, говорили сами за себя – ярость в них бушевала нешуточная.

– Ты хоть понимаешь, что только что произошло?! – прорычал он, с силой ударив по рулю. – Мих…

Он резко оборвал себя. Машина вильнула, задев бордюр. Я инстинктивно схватилась за ручку двери.

– Мих – что? – подтолкнула я его, чувствуя, как адреналин бурлит в крови.

– Тебя хотели пристрелить! – продолжил Кошмарик сквозь зубы наконец.

– Как и ты, – пожала я плечами равнодушно.

– Это для тебя шутки, твою мать?! – взорвался он, резко ударив по тормозам.

Машина заскрипела, остановившись в нескольких сантиметрах от мусорного бака. Мы находились в тупике, зажатом между обшарпанной кирпичной стеной склада и высокой сеткой, увитой колючей проволокой. Судя по всему, это был служебный въезд на территорию какого-то заброшенного предприятия – асфальт был испещрён выбоинами и трещинами, кое-где пробивались пучки сорняков. Ржавые ворота, перекрывающие дальнейшую часть тупика, были приоткрыты, образуя узкий проезд.

Место было тёмным и безлюдным, единственный источник света – тусклый фонарь на противоположной стороне улицы, едва пробивавшийся сквозь густые кроны деревьев. Идеально для того, чтобы быстро скрыться и затеряться в лабиринте бруклинских переулков.

– Да Господи Иисусе, что ты такой нервный? – фыркнула я, нарочито лениво потянувшись. – Это потому что у тебя секса давно не было, да? Какое совпадение – а у меня вообще не было. Что ж, может, поможем друг другу?

Кошмарик медленно повернулся ко мне. Я снова и снова видела, как под тканью маски двигаются его челюсти, будто он пытается что-то сказать, но слова не идут.

Наконец, он издал тихий недоверчивый смешок.

– Ты серьёзно? – спросил парень голосом, в котором смешались недоумение и злость.

– Абсолютно, – ответила я, удерживая его взгляд. – Меня уже начинает нервировать то, что ты психуешь по поводу и без.

– Без?! – ошеломлённо переспросил он. – То, что произошло, по-твоему не является поводом психовать?

– Поводом психовать ничто не является. Надо проще относиться к вещам. Ко всему. А не раздувать трагедию с любого чиха.

Кошмарик помотал головой.

– Поразительно, как ты ещё не сдохла с таким подходом к жизни. – Потом подался чуть вперёд и продолжил: – Но если тебе такое подходит, то мне нет. Если я начну также вести себя, то уже через минуту буду лежать в морге. Это ещё в лучшем случае.

Я хмыкнула, неосознанно опустив взгляд с его глаз на маску.

Кошмарик отстранился и отвернулся, уставившись на дорогу. Его грудь тяжело вздымалась. Я видела, как он сжимает и разжимает кулаки. Парень резко вывернул руль, протискивая машину в узкий проём между воротами и стеной склада. Скрежет металла о кирпич резанул по нервам.

Мы оказались в ещё более тёмном и запущенном дворе, заставленном сломанными поддонами и какими-то непонятными металлическими конструкциями, похожими на останки древних машин. Здесь царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь далёким гулом города.

– Ты сумасшедшая, – пробормотал Кошмарик, наконец. – Озабоченная, наглая и до чёртиков раздражающая.

– Возможно, – согласилась я, улыбнувшись. – Но ты вдруг решил меня спасти. Значит, не так уж всё и плохо, малыш.

Кошмарик убрал руки с руля, откинулся всем весом на спинку сиденья, запрокинул чуть голову и прикрыл глаза. Казалось, он размышляет о чём-то. Наверное, о том, что делать дальше.

Тишина, вставшая в салоне, стала почти осязаемой.

Я наблюдала за парнем, за игрой света и тени на верхней части его лица, пытаясь угадать, о чём он думает. Из-за ткани его эмоции невозможно было прочитать полностью, но напряжение, исходящее от него волнами, ощущалось даже на физическом уровне.

Наконец, после долгих минут Кошмарик глубоко вздохнул и повернулся ко мне.

– Есть одно место, – сказал он. – Неподалёку. Там мы сможем переждать.

Он огляделся, потом завёл машину и, не дожидаясь моего ответа, ловко вырулил из тупика.

И вскоре мы снова мчались по ночным улицам, только теперь в другом направлении.

– И всё же, почему ты, – я сделала паузу, облизав губы, – спасаешь такую озабоченную, наглую и до чёртиков раздражающую особу, как я?

Он бросил на меня быстрый взгляд.

– Просто… – начал он, но тут же осёкся, сжав губы. – Просто заткнись и дай мне сосредоточиться на дороге.

Это вызвало у меня усмешку. Похоже, мой вопрос застал его врасплох.

Я откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди. Уличные фонари выхватывали из темноты фрагменты профиля Кошмарика – резко очерченную линию челюсти, лоб, частично скрытый под волосами и капюшоном, тень от маски, скрывающую половину лица. Он вёл машину сосредоточенно и резко, его руки, крепко сжимавшие руль, были обтянуты тёмной