Измена. Плата по счетам (СИ) - Манаева Ирина

- Девушка, - позвала её. – Это мои апельсины.

Только чёрта с два она мне их отдавать была намерена. Дословно не помню, но были реплики: «Не стыдно спать с чужим мужем?», «А с виду и не скажешь, что профурсетка», «Я тебе в глаз дам, а не апельсины».

И всё звучало неимоверным бредом пьяном женщины. А поруганную честь хотелось защитить.

Я рванула пакет, отчего он тут же расслоился на две половины, и оранжевые мячики поскакали по полу, разбегаясь в разные стороны. Один попал мне под ногу, и я растянулась на полу, зашипев от боли. Лера тут же бросилась помогать, а потом выяснилось, что меня зовут не «Олька-шалашовка, что спит с мужем подруги», а совсем иначе. Ногу я немного потянула, пришлось позвонить и попросить в срочном порядке заменить меня другой. А Лера ещё долго извинялась, откупаясь мороженым, чтобы загладить вину.

Случайная путаница подарила мне подругу, о которой только и стоит мечтать. Потому что она со мной и в горе, и в радости. И теперь, когда так необходима поддержка, она рядом верным плечом и кулаком, если того потребуют обстоятельства.

- С Богом, - произносит напутствие и открывает дверь, чтобы я выехала.

В коридоре уже шумно, бродят незнакомые люди. Приодетые женщины центра с детьми. Думаю, Ира нарочно выбрала таких, кто умеет хоть пару слов связать, если их решат спросить о месте жительства.

- Проблему с мужем удалось уладить? – спрашиваю, как только Ира оказывается рядом.

- С моим мужем? – уточняет и моргает растеряно.

- А у тебя проблемы?

Она задумчиво растягивает «э», а потом говорит.

- Кажется, нет.

- Я про того, кто грозился рассказать о Центре.

- А-а-а, - выдыхает с облегчением. – До конца мероприятия он с Гариком.

- Ладно, потом разберёмся.

Вижу, как Ростовцев, натянув улыбку номер семь, в которой видны все тридцать два отбеленных зуба, бежит с вытянутой рукой к Алфёрову, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Ну что ж, мой выход.

Глава 18

  Глава 18

За что люблю Вадима – он чувствует людей. Вот и теперь вижу беспристрастное лицо, когда с ним здоровается Ростовцев, у которого в арсенале пара мгновений, чтобы попытаться расположить к себе. Алфёров внимательно изучает Руслана, пока тот растягивает улыбку, тряся его ладонь в рукопожатии, а вторую укладывает на плечо, будто старому знакомому. Благотворитель едва заметно кивает, но тут же ищет свою помощницу, чтобы задать ей какой-то вопрос. И полагаю, он касается меня. Потому что Регина тут же указывает в мою сторону.

- Добрый день, Вадим, - оказываюсь рядом, протягивая руку, и на сей раз улыбка скользит по его губам. Еле заметная, но располагающая. Говорящая о том, что он рад меня видеть. Что со мной вести дела ему куда проще.

Рядом тут же оказывается Руслан с блестящим лбом. Не скажу, что здесь очень жарко, возможно, на пару градусов выше комфортной температуры, но тем не менее он потеет. Укладывает руку на сей раз на моё плечо, и я подавляю желание тут же сбросить её, потому что сейчас я не его жена, которой он подмешивал постоянно невыясненные лекарства, а Инга Ростовцева – основатель острова безопасности.

- Мы очень признательны вам с женой за то, что вы делаете, - звучит над моей головой лицемерная реплика. – Что скажете, если мы заложим аллею людей, внёсших большой вклад в Центр?

Кого он собрался закладывать? Аллею? Это как у Бунина? У меня дурацкое выражение лица, которое ловлю в зеркале, и тут же надеваю маску безразличия.

- Забетонируем небольшой участок, где вы оставите ваш след с автографом, - продолжает нести чушь предатель. А я даже знаю, откуда ноги растут. Однажды мне такое уже предлагал один человек. Она думала, что помогает, на самом деле я восприняла это за глупость. И теперь идею сестры пытался продвинуть Ростовцев. Интересно, в какой момент они обсуждали это? И он в курсе, что я уже слышала предложение?

Алфёров молчит, ища поддержки в моём лице. Словно просит меня унять своего ребёнка.

- Впервые об этом слышу, - хмыкаю, пожимая плечами так сильно, что стряхиваю ладонь ненавистного мужа. – Но если есть желание…, - не отрицаю такой возможности, но Алфёров качает головой.

- Мы готовы, - появляется рядом с нами мужчина лет пятидесяти, приглашая за собой в просторное помещение, используемое у нас в качестве актового зала. Здесь уже установили свет, стол с цветами и посадили женщин полукругом. Скорее бы это всё закончилось, потому что я чертовски устала.

Нас размещают на импровизированной сцене, и я жмурюсь от лампы, которой мне светят в глаза.

- Антон, подними выше, - командует оператор. – И протрите лоб мужчине, он сильно потеет.

Ростовцев добывает платок из кармана, вытирая лицо. Удобно мужикам, никакой косметики. Повозил тряпкой по роже – убрал пот. С нами такое не пройдёт. То одно заденешь, то другое размажешь.

- Ему обязательно здесь присутствовать? – наклоняется к самому моему уху Алфёров.

Хочется ответить честно и даже выгнать Ростовцева со съёмочной площадки, но выставлять напоказ свою личную жизнь – себе дороже. Вытерплю идиота, а дальше уже говорить будем по-другому.

- Мы так решили, - отвечаю на это.

- Всё отлично, - хорохорится меж тем Руслан, убирая платок, а я осознаю, что у него под пиджаком и рубашка взмокла. Интересно, это малярия, или он так волнуется по какому поводу? Что я здесь и жива? Что сын в реанимации после его чудесной бутылки с водой? Или же предполагает, что с ним будет дальше после моих угроз? Как бы то ни было, внутренне усмехаюсь, потому что чувствую себя на своём месте, в отличие от него.

Камера. Мотор.

Чёрное око смотрит в мою сторону, и я представляюсь. Привыкла к публичности и перестала нервничать. И сейчас была бы спокойна, но человек позади напрягает своим присутствием. Небольшой рассказ про Центр, а потом передаю слово Алфёрову.

- Во-первых, хочу поблагодарить Ингу за то, что она делает, - он первым хлопает в ладоши, и это выглядит искренне. А за ним подхватывают и зрители в нашем небольшом зале. – Многие успешные люди заботятся только о себе и своих близких. Покупают дома, яхты, тратят кучу средств на украшения и ненужные вещи, заводят любовниц, - после его шутки часть находящихся в комнате смеётся, а у меня перед лицом снова чёртов поцелуй мужа и сестры.

Какая мерзость.

На мою спину капает несколько капель, и я осознаю, что Ростовцев нехило потеет. Кажется, шутку про Ульяну он воспринял на свой счёт, и я сжимаю губы, чтобы не улыбнуться. Вадим что-то говорит, я понимаю, что перестала его слушать после слова «любовница», а теперь вновь вникаю.

- И поэтому мне захотелось стать частицей доброго дела, которое творит эта сильная духом женщина.

Он поёт мне дифирамбы?! Надо же.

Под общие аплодисменты Регина выкладывает на стол перед нами две красивые папки, в которых мне и Алфёровову предстоит расписаться. Не успеваю взять ручку, как её хватает Руслан, шагнувший из-за меня, и выводит росчерк на моей половине листа. И будто скрепляя союз чернил и бумаги очередная капля скользит по его носу, падая на договор, и оставляет на нём солёный автограф.

Глава 19

Мозги Ростовцева вылетают из дыры, сделанной огнестрельным оружием, окропляя вслед за п0том договор, и Руслан падает к моим ногам, пялясь стеклянным взглядом с пола, пока я сижу с ровной спиной, зажав в руках дымящийся револьвер.

Так мне хотелось бы, но на самом деле этот негодяй мало того, что жив, так ещё и двигает папку по столу в сторону Алфёрова, считая, что чертовски прав.

Вадим выпрямляется, переводит на меня взгляд на пару секунд, которых достаточно для решения.

- Камеру выключи, - говорит оператору, и тот быстро реагирует. – Слушай, - обращается к Руслану. – Не знаю, о чём вы там с женой договаривались, но деньги плачу я, - тычет себе в грудь, - а значит, заказываю музыку тоже я. Регина, - ищет глазами помощницу. – Замени, - указывает на папку с каракулями Ростовцева, честь которого, по всей видимости, задета, потому что он тут же начинает качать права.