Измена. Ты нас променял - Оксана Барских
– Давид? Будет, – произнесла я, затем поджала губы. – Он развода не хочет, так что домой мне нельзя возвращаться. Только знаешь, Паш, ты на синяки под глазами не смотри, это не он. Произошло ДТП, и сработали подушки безопасности, а кожа у меня всегда была нежная. Так что вот…
– Муж пытался убить тебя, спровоцировав аварию? Это статья выше. Покушение на убийство.
– Нет-нет!
Я замахала руками и поняла, что именно я в этой ситуации выгляжу преступницей. Ведь ДТП вызвала я сама. Паша смотрел на меня проницательным взглядом, ожидая подробностей, а вот я сама замялась, понимая, как опрометчиво поступила, придя сюда без консультации адвоката.
– В общем, мой муж Давид душил меня и толкал, на шее, плечах и спине наверняка остались синяки, – я посмотрела на руки, на них также остались отпечатки пальцев Давида. Слишком сильно он сжимал на мне руки. – Он… Я просто пришла пораньше и застала его с моей сестрой. Он слетел с катушек, угрожал мне, если я подам на развод, и я… – говорить о пистолете не собиралась, пришлось фильтровать речь, – Он не давал мне уйти, душил, а когда я попыталась сбежать на машине, он выскочил передо мной и… Я сбила его.
– Что диагностировала скорая?
– Я не знаю, я уехала, – пожала я плечами, уверенная, что Давид ее не вызывал. – Он был в порядке, когда я уезжала. Встал сам, даже вышел со двора и смотрел мне вслед.
– Это осложняет дело, Аль. Если он подаст встречное заявление…
– Он не подаст, Паш. Слишком печется о своей репутации в бизнес-среде.
В этом я была уверена. А вот мое заявление – мой козырь, чтобы он не вздумал выставить всё так, словно я истеричка, сбежавшая из дома из-за пустяков. А его угроза, что я могу снова оказаться в психушке – не пустой звук. И мне нужно защитить себя со всех сторон.
Расспрашивать подробности Измайлов не стал. Принял мое заявление, после чего мы поехали фиксировать следы от применения силы Давидом. Учли и повреждения, вызванные ДТП.
– У меня друг есть с академии, он специализируется на бракоразводных процессах. Я предупрежу его о тебе. Адвокат тебе понадобится, Аль, и грамотный.
– Спасибо, Паш, ты и правда меня выручишь.
– Сейчас ты куда?
– В ЗАГС – на развод подать хочу. Ни минуты не хочу ждать.
– Тебе есть куда пойти?
– М-м-м.
С ответом на вопрос я затруднялась, ведь и сама пока не знала. Видимо, всё было написано на моем лице, так как Паша нахмурился и покачал головой.
– К матери тебе не вариант. Слушай, если хочешь, можешь у нас пожить. Ирка сейчас в больнице работает, частенько в ночные смены, я, сама понимаешь, почти постоянно на работе.
– А Ирка? – сглотнув, спросила я то, что не решалась узнать. – Я слышала, она замуж вроде вышла.
– В разводе. Детей не было, так что не смогли вместе дальше жить.
Это отозвалось во мне мукой и грустью. Срезонировало с моим отчаянием, которое я испытывала все эти годы. Низ живота вдруг потянуло, и я накрыла его рукой, чувствуя, как всё вдруг запульсировало тупой болью.
– Аль? Что с тобой? Мне скорую вызвать? Он тебя что, по животу бил? Открывай, я посмотрю на предмет синяков. Нужно зафиксировать.
Голос Паши звучал глухо и будто сквозь вату. Он вдруг подошел вплотную и стал тянуть меня за платье, и я не сразу отреагировала, только когда увидела, что стали оголяться бедра.
– Нет-нет! – закричала и отшатнулась. Ударилась спиной о стену и согнулась пополам. – Мне в больницу надо.
Последнее я просипела, чувствуя, как меня корежит, а внизу живота всё пульсирует. Я вся покрылась испариной, а колени подогнулись, не способные сейчас удержать мой собственный вес.
– Не трожь, Паш, – махнула слабо рукой Измайлову, который продолжал считать, что моя боль связана с побоями. – Давид тут ни причем. Точнее, причем, но не так, как ты думаешь. Отвези меня, пожалуйста, в больницу, я… Ай! Я не уверена, что смогу за рулем.
Я застонала и зажмурилась, а затем Паша поднял меня на руки, вынося на улицу. Когда я открыла глаза, мы уже были около его машины. Черный хаммер.
– Ты беременна, – констатировал он, когда усадил меня на пассажирское, а сам сел за руль и нажал на газ, выруливая на дорогу в сторону ближайшей больницы.
– Да, – ответила я тихо и прижала руки к животу.
Ехали мы в полной тишине. Паша периодически косился на мой живот, а я сидела максимально неподвижно, боясь спровоцировать выкидыш. Боль – нехороший признак, но я не чувствовала и не видела крови, что обнадеживало.
Не знаю, как Паша этого добился, но приняли нас сразу.
– Папочка может подождать в коридоре, – сказала медсестра, вызвавшая меня в кабинет к гинекологу.
– Он не отец, – выпалила я, чтобы не ставить Пашу в неудобное положение, а вот он, на удивление, промолчал.
Я не стала разбираться во всем этом и прошла на обследование. Боль уже отступила, но беспокойство меня не покидало.
– Гипертонус матки, – вердикт врача, который и успокоил меня, и заставил напрячься. – Полный покой, никакого стресса. Пропишу вам… Для обследования…
Стресс… Сегодня его у меня было много. И предвидится еще больше, ведь мне предстоял еще и развод. Давид не отпустит меня с миром, а значит, мне еще придется бороться за имущество. Просто так оставлять всё Ольге, когда я столько лет поддерживала Давида и помогала, я не собиралась. Это означало бы выбросить все свои труды и слезы в сточную канаву. И лишать своего малыша того, что ему причитается по праву, я не буду.
Вот только первый триместр – самый опасный, выкидыша я боялась больше всего на свете. Отдохну пару дней, проконсультируюсь с адвокатом и уже после вместе с ним выработаю стратегию.
Пусть Доронин не думает, что я с поджатым хвостом поеду к матери зализывать раны и плакать. Время слез прошло. И я не та клуша, которую себе напредставляла Ольга, горящая жаждой наживы и блеском роскошной жизни. Она совершенно не
