Оставить на память - Лина Ласс
Телефон молчал, ответного сообщения от Алекса с изменением маршрута не последовало. И только через час, когда Войт выбрался из вереницы стоящих машин, он добрался до парка. Припарковав свой BMW, он достал из бардачка глок и засунул за пояс. Чтобы скрыть оружие, надел куртку. Да, придётся ещё попотеть, но так хотя бы он не будет привлекать внимание торчащим из джинсов пистолетом.
Машину Алекса, неприметную Тойоту, он нашёл быстро и, открыв пассажирскую дверь, сел на переднее сиденье. Серб даже не повернул голову в его сторону.
— Он ещё здесь? — спросил Генри.
— Ну я же здесь, — Алекс кивнул в сторону особняка, главный вход которого выходил на парк. — Это дом Крестовского. Глянул в интернете. Шикарные хоромы, не меньше сорока миллионов. Казалось бы, нечему удивляться, зная о доходах русских олигархов, но каждый раз аж зависть берёт.
Дом по всем канонам соответствовал уровню богатых русских, любящих роскошь. То, что европейцы всегда считали вычурным и пошлым, обожали обеспеченные выходцы из бывших советских республик. Мрамор, золото, дорогие машины и побрякушки. И этот особняк буквально кричал о том, что его владелец любит помпезность и щёгольство. Одного взгляда на припаркованные автомобили, среди которых был Rolls-Royce цвета голубой волны, было достаточно, чтобы узнать о пристрастии владельца к дорогим игрушкам.
— Что они делали на Фэрклаф-стрит? У Тарасова же нет своих счетов.
Алекс повернул голову и посмотрел на Генри как на идиота.
— Конечно, нет. По всем документам это деньги Крестовского. Но, насколько я знаю, в этом банке храняться небольшие суммы. Так, по мелочи, не больше пяти миллионов. На первое время хватит.
— Влад отлучался куда-нибудь из Лондона?
— Неа, крутиться пока возле своего друга, дорогие бутики да рестораны. Если бы я не знал всей истории, подумал бы, что они пара. Вообще, такое ощущение, что он прекрасно проводит время и не собирается искать свою жену.
— Нет, тут не может быть никакого совпадения. Я думаю, что после тюрьмы он хочет насладиться немного жизнью. Слышал, что русские тюрьмы совсем не похожи на европейские.
Алекс хмыкнул.
— Знаком, — проворчал он и отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с Генри. Для Войта эта была новость. Он знал, что серб не был так прост, но никогда не думал, что тот мог сидеть, тем более в российской тюрьме. — Только вот Тарасов был не простым заключённым. Не думаю, что он претерпел большие лишения. Если есть деньги или тот, кто может тебя спонсировать из-за колючей проволки, ты можешь жить не хуже чем Брейвик.
Генри внимательно всматривался в окна особняка, но занавески были довольно плотными и кого-либо рассмотреть было невозможно.
— Мне нужно, чтобы ты узнал, законно ли он здесь находится. Выехать за границу в тот же день, когда ты вышел из тюрьмы… думаю, тут что-то не так. Визу после таких преступлений нищему человеку в Великобританию никто бы не выдал. Либо он подделал документы, либо кто-то ему помог. Если в связи с этим его выдворят из страны — это будет уже что-то. По крайней мере на время.
— Я понял, — ответил серб.
Возле особняка притормозил уже знакомый Генри Gelenvagen. Он напрягся, увидев, кто вышел с водительского сиденья. Это был тот же тип, на которого он натравил полицию. Надо же, уже на свободе. Быстро они. Может, дорожат ресурсами, даже такими паршивыми как простой наблюдатель.
Мужчина прошёл ко входу и исчез внутри.
— А сможешь узнать, кто мог внести его фамилию в списки амнистированных?
Алекс с прищуром взглянул на Генри.
— Трудно будет. Сам понимаешь, горизонты неизведанные.
— Если дело в деньгах, то это не проблема.
— Не жалеешь? — вдруг спросил серб.
— О чём?
— Что тратишь на это своё время и деньги?
— Ни секунды.
— Смотри-ка, сам лезешь к людям серьёзным — эта не какая-то шушера подзаборная. Они разбираться не станут. Тебя даже не найдут и нечего будет оплакивать. Да и лучше бы, чтобы за твоей спиной стоял кто-то влиятельный. А у тебя, уж извини, статус голливудской звезды к такому не располагает.
— Откуда тебе знать, что у меня нет таких друзей? — Генри серьёзно посмотрел на Алекса и уверенность серба пошатнулась. И правда, что он знал об этом. Только сухую информацию — родился, служил, стал актёром, женился.
— Удиви меня, — усмехнулся он.
— В Афганистане я служил с одним полковником, которого попёрли с позором в один момент со службы. Выяснилось, что он пристрастился к маку, который ему доставал один душман. Я честно думал, что он сгинет где-то в трущобах, скончавшись от передоза. Даже желал ему этого. Потому что как человек он был ещё тем говном. И лет восемь назад как-то на одном приёме мне сказали, что со мной жаждет познакомиться один очень серьёзный человек. Я уже привык, что на таких мероприятиях меня как шлюшку водили показывать всяким большим шишкам, но тут оказалось, что это не просто какой-то чиновник или воротила, а самый настоящий гангстер, продолживший дело семейки Адамс*. Меня подводят к нему и как ты думаешь, кто стоит передо мной?
Алекс поморщился.
— Неужто сам полковник Смит**?
— Вижу и ты наслышан о нём, — кивнул Генри.
— Такая работа.
— Как оказалось, полковник проспонсировал мероприятие, и хотел засвидетельствовать мне своё почтение, всячески показывая, как ко мне расположен. И шепнул, что если мне понадобится какая-либо помощь, неважно, захочу ли я купить новую машину или избавиться от кого-то, то он, как мой фанат номер один, всегда к моим услугам.
— И что? Ты после этого к нему обращался?
— Однажды. Он выбил мне места на финал чемпионата мира по футболу в Бразилии. Оказалось, что вне службы полковник неплохой дядька, если не брать в расчёт, что он держит в руках половину Лондона.
Алекс вдруг рассмеялся, запрокинув голову. Смех был лающим, но искренним. На глазах серба даже проступили слёзы.
— А ты непрост, Войт, — успокоившись сказал он. — Я ведь думал, что ты один из этих снобов голливудских, за которых всё делают их ассистенты — от чашки кофе до подтирания их задниц. Ты мне нравишься. Я даже скидку тебе сделаю, как постоянному клиенту, — и помолчав, добавил: — Надеюсь, она того стоит.
"Ещё как стоит", — подумал Генри.
— Только не говори, что ты приехал лично познакомиться с Тарасовым. — Войт уже взялся за ручку двери, но замер. — Не лезь
