Голос Арчера - Миа Шеридан

Пару секунд мама просто смотрела на меня, сжав губы. Потом выдохнула и снова провела рукой по моим волосам. У нее в глазах блестели слезы.

– Я была плохой матерью, – сказала она и покачала головой.

– Ты хорошая мама! – возразил я. – Самая лучшая мама на свете! Но я хочу, чтобы мы жили с дядей Коннором. Я больше не хочу, чтобы папа бил тебя или доводил до слез.

Она всхлипнула и вытерла со щеки слезинку, а затем кивнула.

– Мы будем счастливы, Арчер, слышишь? Ты и я, мы будем счастливы.

– Хорошо, – сказал я, не сводя глаз с ее милого лица.

– Хорошо, – повторила она, наконец улыбнувшись.

В этот момент открылась входная дверь, и внутрь быстро вошел дядя Коннор. Его лицо было напряженным.

– Ты готова? – спросил он, глядя на мою маму.

Она кивнула.

– Чемоданы там, – она кивнула в сторону четырех чемоданов, стоящих у подножия лестницы.

– Ты в порядке? – спросил дядя Коннор. Его взгляд скользнул по маме, словно он хотел убедиться, что с ней все хорошо.

– Буду в порядке. Забери нас отсюда, – прошептала она.

На пару секунд на лице у дяди Коннора промелькнуло такое выражение, словно ему сделали больно, но потом он улыбнулся и посмотрел на меня.

– Готов, парень?

Я кивнул и последовал за ним и мамой к входной двери. Они оба озирались, и дядя Коннор уложил наши чемоданы в багажник. На улице никого не было, и, сев в машину, они, казалось, вздохнули с облегчением.

Когда мы отъезжали от Пелиона, я увидел, как дядя Коннор схватил за руку мою маму, сидевшую на переднем сиденье, и она повернулась к нему, выдохнула и слабо улыбнулась.

– Я, ты и наш мальчик, – тихо сказал дядя Коннор. – Только мы.

– Только мы, – прошептала мама, и на ее лице появилось то же нежное выражение.

Она оглянулась на меня и секунду молчала, прежде чем сказать:

– Я взяла твой «Лего» и несколько книжек, малыш. – Она улыбнулась и откинулась на сиденье, продолжая смотреть на меня. Казалось, ее плечи опускаются все ниже и ниже.

Я просто кивнул. Я не спрашивал, куда мы едем: мне было все равно. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Дядя Коннор посмотрел на маму.

– Пристегнись, Лис.

Мама улыбнулась.

– Впервые за много лет я не чувствую себя пристегнутой, – сказала она и тихо рассмеялась. – Но ладно, безопасность превыше всего.

Она наклонила голову и подмигнула дяде Коннору, и я улыбнулся. Именно такую маму я любил видеть – когда ее глаза сияли, а в голосе звучали милые шутливые нотки, и она говорила что-то, что заставляло смеяться над собой, но по-хорошему – так, что становилось тепло и приятно.

Мама потянулась к ремню безопасности, и вдруг произошел сильный толчок. Наша машина резко вильнула в сторону. Мама закричала, а дядя Коннор выругался во весь голос – «Вот черт!» – и попытался удержать автомобиль на дороге.

Машина перевернулась. Мне казалось, я часами слышал только скрежет металла о металл, звон бьющегося стекла и собственные крики. Наконец автомобиль с громким скрипом замер.

Меня захлестнул такой ужас, что я заплакал, крича:

– Помогите! Помогите мне!

Спереди раздался громкий стон, а затем дядя Коннор произнес мое имя и сказал, что все будет хорошо. Я услышал, как он отстегнул ремень безопасности, а затем пинком распахнул дверь. Мне не удалось открыть глаза. Казалось, мои веки склеились.

Я услышал, как открылась задняя дверь, и теплая рука дяди Коннора легла мне на плечо.

– Все будет хорошо, Арчер. Я отстегнул твой ремень. Ползи ко мне. Ты сможешь.

Наконец я заставил себя открыть глаза и посмотреть в лицо дяде, на его протянутую ко мне руку. Я схватил его за руку, и он вытащил меня под теплое весеннее солнце.

Дядя Коннор снова заговорил. Его голос звучал странно.

– Арчер, мне нужно, чтобы ты пошел со мной, но когда я тебе скажу, ты должен повернуться спиной, хорошо?

– Хорошо.

Ужас и растерянность заставили меня заплакать еще сильнее.

Дядя Коннор взял меня за руку и пошел по пустому шоссе. Я шагал чуть позади него. Он все время оглядывался на машину, из-за которой мы попали в аварию, но когда я быстро оглянулся, мне показалось, что из нее никто не вылезал. Они погибли? Что случилось?

– Повернись спиной, Арчер, и оставайся здесь, сынок, – сказал дядя Коннор, и его голос звучал так, словно он задыхается.

Я сделал, как он сказал, запрокинув голову, чтобы смотреть в чистое голубое небо. Как под таким ясным, безоблачным голубым небом могло случиться что-то плохое?

Я услышал странный жалобный вопль позади и обернулся, хотя и знал, что нарушаю указание. Я ничего не мог с собой поделать.

Дядя Коннор стоял на коленях на обочине дороги и рыдал, глядя в небо. На руках у него лежало обмякшее тело моей мамы.

Я наклонился, и меня вырвало на траву. Пару минут спустя я выпрямился, судорожно глотая воздух и едва держась на ногах.

И тогда я увидел его. Он шел к нам. Мой отец. С пистолетом в руке. На его лице было выражение неприкрытой ненависти, и он двигался зигзагами. Он был пьян. Я пытался почувствовать страх, но понимал: самое страшное, что он только мог совершить, он уже сделал. В полном оцепенении я подошел к дяде Коннору.

Увидев моего папу, дядя Коннор осторожно положил тело мамы на обочину, встал, двинулся ко мне и оттолкнул меня себе за спину.

– Назад, Маркус! – закричал он.

Папа остановился в паре футов и, пошатываясь, уставился на нас налитыми кровью глазами. Он был похож на монстра. Он и был монстром. Отец бешено взмахнул пистолетом, а дядя Коннор крепко схватил меня, убедившись, что я стою у него за спиной.

– Опусти чертов пистолет, Маркус, – велел дядя Коннор. – Или тебе мало того, что ты уже сделал? Алисса… – Он издал звук, похожий на стон раненого животного, и я почувствовал, как у него на миг подогнулись колени.

– Ты думал, что вот так просто уедешь из города с моей семьей? – выплюнул монстр.

– Они никогда не были твоей семьей, ты, проклятый сукин сын! Алисса… – Он не договорил, снова издав тот же сдавленный звук. – А Арчер – мой сын. Мой мальчик. Ты знаешь это так же, как и я.

У меня возникло такое чувство, будто кто-то ударил меня в живот, и я тихонько вскрикнул. Дядя Коннор снова крепко обнял меня. Я – его сын? Я пытался понять, осознать услышанное. Я не родной этому монстру? Не его часть?