Шрам - Эмили Макинтайр
Она пытается пройти мимо меня, но я протягиваю руку, хватаю ее за волосы и тяну назад, пока ее тело не врезается в мое. Я ныряю вниз, захватывая ее рот, – наши языки свиваются вместе, а мои руки хватаются за любую ее часть, до которой только могут дотянуться.
Прошли годы, а ситуация не меняется. Эта потребность в ней никогда не исчезнет.
Мы отстроили Саксум с нуля. Новые здания и новый замок, который вот уже три года мы называем домом. И мы распределили богатство по всей Глории Терре, чтобы не было людей, борющихся за еду, пока другие устраивают пиры.
Я горжусь тем, чего мы достигли.
Но я сжег бы все это в один миг при первой же угрозе потерять ее.
Моя потребность доказать свое место в этом мире менялась и менялась с годами, но неизменной всегда оставалась она.
Мы идем по коридору нашего дома, открываем двойные стеклянные двери, выходим на большой балкон и смотрим вниз, на наш народ.
Из толпы доносятся одобрительные возгласы, и Сара подпрыгивает на носочках. Ее улыбка сияет ярче, чем когда-либо за последние месяцы.
– Ты взволнована, маленькая лань?
– Нет, – качает она головой.
– Мa petite menteuse, – усмехаюсь я. – Ты все еще думаешь, что я тебя не знаю? – Я притягиваю ее к себе, не обращая внимания на тысячи глаз. Все они знают, что их король без ума от своей королевы, так пусть же они увидят, насколько сильно он влюблен. – Я знаю, что каждый твой вздох становится моим. – Она хлопает глазами, а я скольжу кончиками пальцев по ее ключицам. – Я знаю, как звучит биение твоего сердца, потому что оно всегда у меня под рукой. – Я перемещаю пальцы к татуировке на бедре, которую обещал ей сделать. «Собственность Тристана» останется на ней до конца наших дней.
А когда мы умрем, я выслежу ее в загробном мире и найду способ заклеймить ее душу.
– Это нормально – волноваться, маленькая лань. – Я целую ее в лоб, переплетаю наши пальцы и поворачиваюсь лицом к народу.
Солнце сегодня светит ярко, и я смотрю по сторонам: Эдвард и Шейна стоят сбоку, их трехлетний сын смотрит на меня из объятий отца. Затем я перевожу взгляд на другую сторону – к двум новоприбывшим, рядом с которыми предстоит стоять Саре, пока буду произносить речь.
Глубоко вздохнув, я окидываю взглядом присутствующих, вспоминая о том, чего мы добились за последние несколько лет и почему все обернулось лучше моих самых смелых мечтаний. Глубокое чувство удовлетворения поселяется в моей груди, и я оборачиваюсь на Сару, впитывая ее взгляд и позволяя ей наполнить меня силой, чтобы высказать то, что должно быть сказано.
В любом случае все это ради нее.
Она – мое прошлое, настоящее и будущее. Она – единственное, что я вижу.
А раз она этого хочет, значит, я готов.
Потому что, если уж быть честным, именно этого и заслуживает Глория Терра.
– Друзья, – начинаю я, окидывая взглядом восхищенные лица. – Для меня было величайшей честью служить вашим королем. Восстановить наш дом и исправить то, что было сломано.
Воодушевленные возгласы разносятся по толпе и проникают в мое тело, напитывая меня изнутри. По этой части я буду скучать больше всего.
– Но сегодня радостный день!
Я машу рукой в сторону Сары, которая приветствует двух приезжих так, словно они ее давно потерянные друзья.
И, наверное, так оно и есть.
Постаревший и улыбающийся Пол Вартег со слезами на глазах подталкивает в спину человека, идущего рядом с ним.
Саймон направляется ко мне и останавливается только тогда, когда подходит вплотную.
Я некоторое время его рассматриваю. Ростом он с меня, его янтарные глаза уже не такие невинные, как тогда, когда много лет назад я отослал его из замка. Но его улыбка такая же яркая, и он обнимает меня, прежде чем я успеваю его остановить.
– Здравствуй, дядя, – приветствует он глубоким голосом, схожим с отцовским.
Что-то теплое разливается у меня в груди, когда я отстраняюсь и улыбаюсь ему:
– Привет, тигренок.
Я поворачиваюсь к Саре – она тотчас достает из-за спины подарок, протягивает ему и делает реверанс. Это меч. На этот раз настоящий, сверкающий драгоценностями и инкрустированный бриллиантами. Он принадлежал моему отцу и его отцу до него.
Саймон берет меч в руки. Каждый сантиметр его гладкой смуглой кожи покрыт темными татуировками. Именно так, как он всегда и мечтал.
Взглянув на меня, Саймон улыбается.
Люди в толпе начинают галдеть, по воздуху разносится смущенный ропот.
Я снова обращаюсь к народу:
– Я хочу представить вам Саймона Бартоломью Фааса. Сына короля Майкла III. Законного наследника трона Глории Терры. – Я снимаю корону и кладу ее на его голову. – И единственного истинного короля.
Расширенный эпилогтристан/сара
ТРИСТАН
Интервью.
Ненавижу это занятие, но Саймон настоял, чтобы мы с Сарой приняли в нем участие. «Дядя, пожалуйста. Войди в двадцатый век вместе с нами».
Сначала я, конечно, отказался: нет у меня желания разговаривать с репортерами. В моей жизни не происходит ничего такого, что могло бы касаться их или других людей. Свою лепту в жизнь Глории Терры я уже внес и сделал даже больше, чем рассчитывал, если уж быть до конца честным. И теперь, когда я выполнил намеченное, хочу проводить время со своей маленькой ланью, наслаждаясь всеми ее прелестями.
Однако наше присутствие радует Саймона, а значит, радует и Сару. А желание Сары – закон.
Саймон это прекрасно понимает – ему достаточно обратиться к своей леди, чтобы я сдался. В последнее время он редко приходит ко мне за советом, да это и не нужно: на самом деле он гораздо лучше справляется с управлением королевством, чем я, пусть я никогда и не скажу об этом вслух.
По правде говоря, меня никогда не заботила судьба других людей: я изначально стремился лишь к одной цели – захватить трон. Потому что я заслужил. Потому что люди должны почитать меня, а не насмехаться, как это происходило все мое детство.
А вот Саймон – совсем другое дело. Он обладает качествами, которых не достает мне.
Умением сопереживать.
Моральной добротой, которая обошла стороной мое поколение.
Нет, он отнюдь не ангел, но травмы человека, как известно, проявляются по-разному. Саймон сохранил свою врожденную доброту, но он все равно стал грубее. От того тигренка уже давно не осталось и следа, а на его месте появился свирепый король. Он никогда не рассказывал о времени, проведенном вдали от дома, – о периоде, когда я отослал его, – но я умею различать демонов, и у Саймона их несколько – тех, которые согревают его холодными зимними ночами.
Он лучше меня.
Он держит свои кошмары в узде. Как правило.
Я по-прежнему рядом, если ему нужна помощь, но с годами его визиты стали все реже и реже, и мы с Сарой так и остались вечными призраками, затаившимися в темноте. Впрочем, так мне нравится больше.
Как бы то ни было, но на сегодняшний день жизнь в тени значительно отличается от той, что была десять лет назад.
1920-е годы изменили основы общества как никогда раньше, и, хотя я радуюсь новым достижениям и технологическому прогрессу, не могу сказать, что мне нравится находиться в эпицентре событий.
Когда-то это было моей целью, но сейчас мне хочется лишь одиночества и Сары.
– Ваше королевское высочество, – кланяется репортер, садясь напротив меня. На нем твидовый костюм, а в руках – ручка. Я откидываюсь назад, наслаждаясь его дискомфортом, прикуриваю от зажигалки, которую Сара купила мне в подарок на день рождения, а после тянусь к ней и переплетаю наши пальцы у себя на коленях.
Репортер – тощий парень с зализанными каштановыми волосами и круглыми очками. Он чем-то напоминает мне Ксандера – от одного его вида пробирает отвращение.
Он читает заранее подготовленные вопросы, причем Сара отвечает на них гораздо чаще, чем я, и с каждым ее ответом он все больше проникается симпатией к ней. Его глаза сверкают чуть ярче, а улыбка перерастает в нечто большее.
В то, что мне совсем не нравится.
Когда его взгляд опускается вниз и скользит по груди, едва заметно выглядывающей из-под платья, я сужаю глаза. Сара рассказывает о том, как Саймон провозгласил новую
