Укради меня - Ольга Мурашова

– У тебя нет времени. Прощай.

– Минута есть. Посмотри же на меня, ну! Не слушай никаких идиотов и не читай ерунды. У тебя на лице вот таким шрифтом написано, что ты обо мне думаешь, только на этот раз ты ошиблась. Тогда, на матче… это было для тебя. Возможно, это был мой последний гол, но он был для тебя. И мы обязательно увидимся ещё. Обещаю.

Потом он прыгнул на заднее сиденье Олиной машины, захлопнул за собой тонированную створку и через несколько секунд их уже не было во дворе. Ну, вот и всё, по крайней мере – для меня.

Я обернула ведро в мусорный бак, и, перевернув его, поставила на землю прямо рядом с помойкой, чтобы можно было сесть и, наконец, вытянуть ноги, дрожавшие от напряжения. Усевшись, я вытащила из кармана пачку сигарет и обнаружила, что часть кружев на подоле вырвана с мясом, а выше по ноге образовался элегантный разрез. Я чертовски соответствовала месту, где находилась. Что же, шестому поколению хиппи придется расти в чём-то ещё. Подвернув юбку так, чтобы не было видно прорехи, я кое-как прикурила, попытки с третьей – руки тоже не очень меня слушались. Через минуту из пожарной двери выскочил Николай, который, не зная маршрута, должен был здорово поплутать по коридорам.

– Где он?

– Кто? – я усиленно делала спокойный вид, курила и косила под дурочку. В другой моей руке уже был телефон, где проигрывался какой-то дурацкий ролик.

– Хозяин мой.

– Этот, долговязый? Вышел и пошёл в сторону проспекта. Туда. А что, что-то не так?

Николай бросился в указанном направлении, но, разумеется, никого не нашёл.

Оля вернулась через два дня и сказала, что всё в порядке. А о подробностях спрашивать было уже глупо.

Глава 10.

И снова потекли обычные дни. Впрочем, нет, не обычные – его в нашей жизни, в моей жизни больше не было. Оля была права, когда уточнила, готова ли я отдать такую цену – выносить это мне было очень непросто. Раньше, до того, как он уехал, я могла хотя бы знать, что с ним всё хорошо, смотреть на новые снимки, наблюдать за ним в трансляциях матчей, слушать его голос в интервью. А теперь он пропал совсем. Я периодически искала поиском его имя, но время шло, а ничего нового так и не появлялось. Его старые соцсети были заброшены. Полнейшая тишина.

Прошло полгода. Потом год. Я собрала волю в кулак и сняла со стен его фотографии. Выкинуть не поднялась рука, но они отправились в дальние ящики. Я продолжала зубрить английский и первое время даже вела в своей голове воображаемые диалоги с ним, но потом поняла, что всё это глупости, мне пора взрослеть и учиться жить без него. Потому что я его больше никогда не увижу. Я ведь не поверила его обещанию, хотя мне очень хотелось верить. Даже несмотря на то, что раньше он всегда держал слово. Это обещание сдержать было невозможно. Или, как минимум – чертовски сложно. Но я помнила о нём, помнила каждый день – хорошо зарекомендовавший себя принцип “С глаз долой – из сердца вон” в этот раз почему-то не сработал.

С большинством своей старой компании из фан-клуба я общаться перестала – оказалось, что, кроме футбола, нам совершенно не о чем разговаривать, а разговаривать о футболе мне теперь было неприятно. Так из всего клуба в моей жизни и остались только Валя, Марина и Оля – с ними нас связывало гораздо больше. Девчонки ситуацию понимали и не лезли мне в душу, находя для общения другие темы.

Я запойно ударилась в работу, потому что мне теперь некуда было деть свободное время, которое и стало теперь самым главным моим врагом. Скажем так, смысла уходить из издательства домой вовремя я больше не видела. Новым хобби я так и не обзавелась. Рабочее рвение и знание языка дало определённые бонусы – меня повысили до хорошей менеджерской должности, и я теперь занималась не только отечественными графоманами, но ещё и зарубежными. Пару раз съездила в командировки за границу, на крупные выставки, много ездила по России, много читала, и мне стали доверять принимать самостоятельные решения – репутация трудоголика, радеющего за издательское дело, теперь работала на меня. Да и денег стало больше, ведь львиная их доля больше не уходила на билеты и поездки на матчи – команда без Эрика перестала быть мне интересной. Я даже первый раз съездила в отпуск, не откладывая на него полгода, и не туда, где играет команда, а прямо к тёплому морю, но какого-то вау-эффекта от поездки я не получила. Гуляла, вкусно ела, купалась, хорошо спала. Неплохо, но это было не то.

Я бралась даже за ту работу, которая, строго говоря, не была описана в моей должностной инструкции – отсутствие дела моментально вызывало во мне страх перед свободным временем. Вот и в тот день я схватилась за очередное задание, которое никто не рвался выполнять.

У издательства появилось дополнительное финансирование, которое срочно требовалось освоить до конца года, договорной отдел радостно назаключал дополнительных договоров с писателями, и мне выдали стопку рукописей под общим названием "фигня, но вдруг?", чтобы я могла отобрать несколько штук и добить ими годовой план издательства. Имена авторов были чаще всего никому не известны. Там были не только рукописи, но и книги, которые уже издавались в других издательствах, в основном за границей, а у нас должны были выйти в переводе. Переводы тоже были уже готовы, моя задача состояла в том, чтобы определить, печатаем ли мы их в этом году, или уже ставим в план на следующий. Менеджеры не рвались в разгар лета брать дополнительные проекты, и, скорее всего, все рукописи, что я отберу, предстояло вести мне самой, поэтому я могла позволить себе крутить носом и выбирать на свой вкус.

Я внимательно просматривала синопсис, а если его не было – рукопись сразу отправлялась в раздел “до встречи в следующем году”. Мне некогда было читать всю рукопись целиком. Чтобы оценить качество текста, я выхватывала взглядом несколько случайных фрагментов, читала две–три страницы, и если был совсем полный треш – тоже откладывала на следующий год – пусть редакторы попытаются