Я. Тебя. Сломаю - Ольга Дашкова

Только после этого Амир отпускает себя и кончает. Его руки крепко сжимают мои бедра, и он изливается в меня теплой спермой с долгим гортанным стоном.

Он все еще во мне, я наклоняюсь, накрывая нас обоих распущенными волосами.

– Я люблю тебя, Амир Демир, – шепчу, прижимаясь губами к его виску.

Его рука гладит мои волосы, пальцы нежно перебирают пряди.

– После всего, что произошло? – в его голосе слышится удивление. – После того, что сделала моя мать? После того, как я узнал правду о Мехмете?

Поднимаю голову и смотрю ему в глаза. В них читается уязвимость, которую он редко позволяет себе демонстрировать.

– Особенно после этого. Теперь между нами нет лжи, нет недосказанности. Я знаю, кто ты на самом деле, и все равно люблю тебя. А ты знаешь, что я здесь по собственному желанию, а не из страха.

Вспоминаю тот ужасный вечер, когда мы вернулись из больницы. Как тяжело было Амиру услышать правду о предательстве матери. Он сидел в кресле, бледный как полотно, с пустым взглядом, а я рассказывала ему обо всем, что выяснила.

Керем увез Хадидже к дальним родственникам в какую-то глухую горную деревню. Он запретил ей общаться с нами. «До тех пор, пока она не поймет, что натворила, и не научится жить с этим», – сказал он тогда.

– А правда о Мехмете… – продолжаю я, – она болезненна, но она освободила меня. Теперь я не разрываюсь между любовью к тебе и чувством вины за то, что предал память друга.

– Ты не представляешь, как мне было тяжело видеть ненависть в твоих глазах, зная, что я не виноват в его смерти, но не имея права оправдываться, – его голос дрожит. – Керем запретил мне рассказывать тебе правду. Сказал, что тебе будет легче ненавидеть меня, чем его.

– Но теперь все позади, – целую его в губы, медленно и нежно. – Мы можем начать все сначала. Без тайн, без лжи.

– Восхищаюсь тобой, – говорит он, переворачивая нас на здоровый бок, чтобы лучше видеть мое лицо, выходит из меня. – Моя бесстрашная жена, которая в одиночку докопалась до истины. Ты сильнее, чем думал любой из нас. Даже я недооценил тебя.

– Я делала то, что должна была. Защищала то, что мне дорого. Тебя.

Амир целует меня с такой нежностью, что сердце готово разорваться от переполняющих его чувств. В этом поцелуе нет огня страсти – только глубокая, всепоглощающая любовь.

– Теперь я могу любить тебя открыто, – шепчу я между поцелуями. – Без тени сомнений, без чувства, что я предаю чью-то память.

– А я могу быть уверен, что ты рядом со мной не из страха или чувства долга, а потому, что действительно этого хочешь. Потому что ты каждый день выбираешь меня заново.

Не могу отвести от него взгляд. Изучаю каждую черточку его лица, освещенного утренним солнцем: резкие скулы, темные ресницы, шрам у правого виска. Теперь все это принадлежит мне, без оговорок и условий.

– У нас будет другая жизнь, – говорю, проводя пальцем по контуру его губ. – Без лжи, без тайн, без…

Резкий телефонный звонок нарушает утреннюю идиллию. Амир хмурится, но тянется к трубке на тумбочке.

– Демир, – коротко отвечает он, привычно переходя на деловой тон.

Наблюдаю за тем, как меняется выражение его лица. Сначала раздражение из-за того, что нас потревожили в такой момент, потом внимание, а затем… тревога.

– Когда это случилось? – голос становится напряженным. – Кто его нашел? В каком он состоянии?

Сердце начинает бешено колотиться от нарастающего беспокойства. Амир слушает, изредка задавая короткие вопросы, и с каждой секундой его лицо мрачнеет все больше.

– Понял. Мы будем там через час, – он кладет трубку и поворачивается ко мне.

В его глазах читается сочувствие, смешанное с решимостью.

– Что случилось? – шепчу я, хотя в глубине души боюсь услышать ответ.

– Элиф, – он берет мои руки в свои и крепко и тепло сжимает их. – Твоему отцу стало хуже. Намного хуже. Его госпитализировали в реанимацию.

Мир вокруг замирает. Отец… мой бедный, больной отец, который и так едва держался после всех потрясений.

– Насколько все плохо? – голос звучит отстраненно, глухо.

– Айше нашла его утром без сознания. Врачи борются за его жизнь, но… – он не договаривает, но я все понимаю и без слов.

Наше счастливое утро закончилось. Впереди снова испытания.

Эпилог

Стерильный свет операционной лампы отражается от металлических инструментов, создавая причудливые блики на белых стенах. Завязываю последний узел, аккуратно обрезаю нить и отступаю на шаг, оценивая результат.

– Операция завершена, – обращаюсь к ассистенту. – Пациентка перенесла все хорошо. Переводите ее в палату.

Снимаю перчатки и выбрасываю их в урну. Еще одна успешная операция, сложная, деликатная работа, требующая абсолютной концентрации. Именно ради такой работы я когда-то мечтала стать врачом в московской юности.

Клиника «Нур» – мое детище, мой храм медицины. Амир построил ее для меня три года назад, не пожалев средств на самое современное оборудование. Мы специализируемся на женском и детском здоровье. Сорок коек, операционные с новейшим оборудованием, штат лучших специалистов Стамбула.

Иду по коридору и здороваюсь с медсестрами. Они улыбаются мне – не из страха или подобострастия, а с искренним уважением. Здесь я не жена Амира Демира, а доктор Элиф, главный врач, человек, который спасает жизни.

Захожу в свой кабинет – просторный, светлый, с панорамными окнами, выходящими на Босфор. На стене висит диплом Московского медицинского университета и турецкого – я все-таки доучилась, несмотря на все препятствия. Амир долго сопротивлялся, но в итоге не смог отказать мне в том, что делало меня счастливой.

Телефон вибрирует, на экране появляется фотография Амира. Сердце по-прежнему ускоряет ритм, когда я вижу его имя. Пять лет брака, а эта реакция не проходит.

– Алло?

– Элиф, спаси! – в голосе Амира звучит отчаяние. – Твои дочери за неделю довели до слез уже третью няню!

Смеюсь, откидываясь на спинку кресла. Представляю, как он стоит в нашей гостиной, растрепанный, посреди хаоса, который способны устроить наши четырехлетние близнецы.

– Мои дочери? А час назад они были твоими принцессами.

– Час назад они не засыпали няню мукой с головы до ног! Амира сказала, что они готовили торт для папы, а Асия добавила, что это был «взрывающийся торт»!

По лицу расползается улыбка. Амира и Асия – наши близнецы, как две капли воды похожие на отца. Те же темные волосы, вьющиеся непослушными локонами, те же карие глаза, которые могут быть одновременно нежными и дерзкими. И, к сожалению всех нянь, тот же