Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд
Он не хотел, чтобы я видела, что он будет с ней. Он не хотел этого. Но почему? Разве не такой была его цель? Прилюдно сообщить о своей женитьбе и смотреть, как это меня заденет.
Прочитав записку, я мну ее и бросаю в сторону. Достаю брошь и рассматриваю ее, осторожно поглаживая блестящее покрытие, на которое одна за другой скатываются слезы от осознания, что все это время она была у него.
– Почему все так складывается, мама? – шепчу в тишину, и следом касаюсь своего кулона. – Папа, ты сказал, что вы всегда будете рядом, даже когда я не буду вас видеть. Мне так вас не хватает. Сейчас мне не хватает вас как никогда. Я очень скучаю по вам. По тому, что я не могу прийти к вам, обнять и просто поплакаться. Почему все так? – я всхлипываю и дрожащими руками вытираю слезы. – Почему именно он? Почему у меня так болит в груди? Я ведь готова была ко всему. Мне должно было быть все равно на него. Но… в какой момент произошел сбой? Когда между нами испарилась та грань, которую я выстраивала всю свою жизнь?
Мои слова растворяются в угнетающей тишине, как снег на раскаленной плите. Ощущение безысходности поглощает меня, словно черная дыра. Время будто остановилось, и я сижу так около часа, потерянная в собственных мыслях.
Наконец, я решаю подняться. Снимаю с себя платье и иду к раковине, чтобы смыть слезы и боль вместе с холодной водой.
Я натягиваю на тело мешковатую толстовку до середины бедра и надеваю на голову капюшон. Включаю музыку в наушниках, пытаясь заглушить хаос в своей голове. Меня так ужасно морозит снаружи, но так сильно печет внутри. Мне так холодно и жарко одновременно. Странное сочетание. Неприятное и болезненное.
Чтобы хоть немного прийти в себя, я выхожу на балкон и удобно сажусь на перила, свесив ноги вниз, словно пытаясь балансировать на тонкой грани между отчаянием и здравым смыслом.
На часах уже за полночь, и улица окутана темнотой, словно черное покрывало опустилось на землю, оставив лишь несколько светлых пятен от фонарей, освещающих фасад дома. Я замечаю витающий в воздухе сигаретный дым, но даже если бы я захотела посмотреть на того, кто отравляет сейчас себя и воздух, я не смогла бы это сделать из-за выступающего порога.
Я продолжаю наблюдать за фарами проезжающих вдали машин, которые проносятся с такой скоростью, как будто время для них мчится на перемотке. В ушах гремит знакомый трек с дерзкими нотами и разрывающими ушные перепонки инструментами, как будто музыка старается разорвать мои внутренности на куски.
На секунду я закрываю глаза, чувствуя опустошение, и падаю…
Но не вперед, что было бы неудивительно в моем состоянии, а назад, в теплые, цепкие руки того самого человека, из-за которого мое сердце готово разорвать грудную клетку, выпрыгнуть и разбиться о кафель.
Я лежу на нем спиной, ощущая тембр его громкого голоса через свою толстовку – настолько сильно он прижимает меня к себе. От него несет табаком, крепким алкоголем и воспоминаниями того, как он обнимал и целовал меня в самолете.
Я расслабленно, почти лениво, поднимаю руку к уху и вынимаю наушник. На мои барабанные перепонки мгновенно падает груз в виде оглушающего крика Хантера:
– … совсем рехнулась?! Ты что вытворяешь? Тебе жить надоело?! – гневно забрасывает вопросами, не выпуская меня из своих рук.
Каждое его слово неприятно режет слух, то ли от того, что я выпила сегодня и у меня раскалывается голова, то ли от слез, которые высушили мои глаза до состояния, когда веки слипаются при каждом моргании, а вокруг все еще кажется тусклым и нечетким, то ли от того, что он сейчас находит в себе смелость и силы говорить все это.
– Тебя не должно это беспокоить, мистер «Я женюсь на Беатрис, но тебе об этом не скажу»! – Я пытаюсь освободиться, и он почти позволяет.
Стоит мне только подняться, как он хватает меня за руку и тянет на себя так, что я оказываюсь лежать на его груди лицом к лицу, а потом – вовсе прижата его телом к полу.
– Я хотел тебя предупредить раньше, – говорит он уже немного тише, пристально глядя в мои глаза и удерживая мое запястье своей рукой.
– Когда раньше? – я истерически усмехаюсь, совсем не настроенная на скандал, но решительно высказываю ему все: – Когда трахал меня на столе в Греции? Когда лежал со мной в обнимку в самолете? Или, может быть, когда целовал все это время? Или когда хотел заключить перемирие? Или когда просил принадлежать тебе? Или когда…
– Хватит, – просит он, в его голосе чувствуется нотки вины, или же это я хочу думать, что это так.
– Не-а, Хантер. Не хватит, – усталая улыбка появляется на моем лице. – Мне уже надоели твои качели и перескоки с нее на меня и наоборот. Сначала ты говоришь, что между вами никогда и ничего не было, а сегодня, оказывается, вы уже вовсю готовитесь стать новой ячейкой общества. Если ты хочешь поиграть, найди себе игрушку, у которой нет чувств. Особенно к тебе.
Я осознала силу своих слов лишь после того, как они вырвались наружу. Идиотка. Я закрываю глаза и прикусываю свой язык за то, что он решил сейчас развязаться и сказать это.
«Черт, общение с Хантером меняет меня в сторону – сначала говори, потом думай».
– Что ты сказала? – хватка его руки на моем запястье слегка ослабевает.
– Вроде бы на мне наушник, а не на тебе.. Слезь с меня. – Я пытаюсь оттолкнуть его одной рукой, но он остается неподвижным. – Тебе на испанском или на греческом повторить, чтобы ты это сделал? Зачем ты пришел сюда? Иди к своей настоящей невесте. Оставь. Меня. В покое.
– Я там, где я должен быть. Я там, где хочу быть, Тея, – он выдыхает в мои губы, и ощущение его дыхания превращает меня в ртуть, текучую и ядовитую, отравляя все пространство, окутывающее нас. – Просто пойми, что так нужно.
– Кому нужно, Хантер? Тебе? Или, может быть, мне? – мои слова звучат как вызов, но мне кажется, что каждое слово рвется из обжигающего тумана, окутывающего мое горло.
– Да, Тея! Да, это нужно и тебе в том числе!
– Может расскажешь глупенькой Тее, что она такого сделала? – я ухмыляюсь, глядя в его глаза.
– Нет. Я не могу. – Он смотрит в сторону, избегая моего пристального взгляда. – Пока что не могу, Тея.
– Тогда отпусти меня и уйди
