Я тобой переболею (СИ) - Коваленко Мария

— Почему вы хотите мне помочь? — Несколько секунд борюсь с собой. Но все же беру визитку.

Захар улыбается. Только в этой улыбке нет ни грамма тепла.

— Потому что тебе нужна помощь, Полина. И что-то мне подсказывает, других защитников у тебя не будет.

Глава 4

Полина

Я еще стою посреди дороги, зажав визитку Захара в ладони, когда резко визжит тормозами чёрный минивэн.

Сбежать или хотя бы отшатнуться не успеваю. Все происходит слишком быстро. В первое мгновение распахивается дверь, а во второе — чья-то рука хватает за плечо.

— Отпустите! — пытаясь вывернуться, изо всех сил брыкаюсь. Но бесполезно.

— Тише, девка, не дергайся, — рычит незнакомый мужчина, затаскивая меня в салон.

— Не смейте… — хочу крикнуть «трогать» и тут же получаю кулаком под ребра. Слишком резко и сильно.

От боли перехватывает дыхание, а на глаза наворачиваются слезы.

— Погнали! — командует мой обидчик, и машина резко срывается с места.

От шока первые секунды я ничего не соображаю. Смахнув слезы, стараюсь рассмотреть водителя и похитителя. Однако, стоит машине свернуть на трассу в город, начинаю паниковать.

— Куда вы меня везёте⁈ Остановите! — требую, обхватив руками несчастные ребра.

— Рот закрыла! — шипит здоровенный мужчина рядом.

— Я полицию вызову!

— Невеста, а телефон ты из какого места достанешь? — ржет амбал.

— Значит, закричу!

Не глядя, жму на все кнопки, какие есть на двери. Пытаюсь открыть окно, чтобы позвать на помощь. Но тоже ничего не удается.

— Эй, кошка дикая, обшивку не поцарапай! Дверь заблокирована, — сухо произносит водитель.

— Тогда… — Я понимаю, что просто так меня не отпустят. Глотая воздух, шепчу: — Пожалуйста… Я могу вам заплатить. Вот! — снимаю с пальца обручальное кольцо. Протягиваю его амбалу.

Тот бросает равнодушный взгляд на кольцо и отрицательно качает головой.

— Считаешь, мне оно подойдет больше? — Скалится.

— Оно дорогое. Здесь бриллиант.

На самом деле я не знаю. Рома говорил, что это кольцо принадлежало его маме, но еще он говорил, что любит…

— А больше у тебя нигде нет бриллианта? — Мужчина наклоняется к моему лицу. Обдает дыханием — запахом дешевых сигарет и пота.

— Я скажу, что потеряла его. А вы сможете продать. — Стараюсь держаться.

— Ты еще предложи продать свою девственность, — демонстративно облизывается.

— С чего ты взял, что она у нее есть? — мерзко ухмыляется водитель. — С такой мордашкой, в девках долго не бегают.

Оба заливаются смехом, словно это действительно весело. Перекидываются обидными словами в мой адрес. А я лишь прижимаю руки к животу, стараюсь дышать как можно медленнее и глубже. Делаю все, чтобы остановить надвигающуюся паническую атаку.

— Слышь, ты, бойкая, — отсмеявшись, снова начинает амбал. — Будешь сидеть тихо, доедешь целая и невредимая.

Он опускается ко мне ближе, горячее дыхание обдает висок.

— А вздумаешь выпендриваться… — стучит костяшками по подголовнику впереди. — Может, и возьмём что-нибудь. Разок — другой. По очереди.

До города доезжаем минут за двадцать. После без пробок пролетаем по проспекту к закрытому жилому комплексу. У второго подъезда останавливаемся.

Ничего не объясняя, меня за руки вытаскивают из машины. Зажав рот потной ладонью, проводят к лифту и поднимают на тринадцатый этаж.

Дверь квартиры я узнаю сразу, и паника, наконец, немного отступает.

— Давай, запирай ее и поехали назад. Босс сказал, что дальше сам разберется, — недовольно ворчит водитель. И его пособник толкает меня в светлый холл нашего с Ромой «дома», места, где он однажды пообещал мне счастливую семейную жизнь до конца наших дней.

Щелчок замка звучит для меня как приговор.

Еще не осмотрев квартиру, я уже понимаю, что здесь никого нет. ВИП-тюрьма. От этого безумно хочется сесть и расплакаться, но другая моя часть — та самая, что помогала выживать много лет, заставляет действовать.

Как только за дверью стихают все шаги, я срываюсь с места. Бегу босиком по холодному полу к окну в гостиной. Отдернув штору, распахиваю створку и… замираю.

Подо мной двенадцать этажей и волейбольная площадка, на которой нет ни единого человека. Даже если сорву связки, пытаясь позвать на помощь, никто не услышит. А охрана… в сторону верхних этажей нет ни одной камеры.

Можно станцевать голышом на подоконнике, вывесить огромный плакат «Спасите», и все напрасно.

— Нет… Я должна выбраться! — ударяю ладонью по стеклу и оборачиваюсь к комнате. — Телефон! У Ромы их несколько. Здесь может быть один из них! — озвучиваю вслух следующую идею.

Я как тонущий отчаянно цепляюсь за эту надежду. Путаясь в испачканном подоле платья, несусь в спальню. Проверяю прикроватные тумбочки. Шарю по полкам с всякими сувенирами и редкими книгами. Распахиваю шкаф.

Будто здесь недавно было ограбление, внутри ничего! Ящики пусты, на полках ни пылинки. Вместо костюмов — сиротливые вешалки. А вместо стопок с полотенцами — одна новенькая, упакованная в чехол подушка и такой же новый плед.

— Что за ерунда?..

Я выпрямляюсь и вижу своё отражение в зеркале шкафа.

Невеста.

С фатой, растрёпанной причёской, черными разводами туши под глазами и грязными ногами.

Из декольте торчит незаметный уголок визитки.

На руках отпечатки мужских пальцев — целая коллекция.

Ничего общего с той девчонкой, которая готовилась сегодня сказать свое главное в жизни «Да». Какая-то неудачная карикатура… с молодым мужем, новой фамилией и штампом в паспорте.

На мысли о новой фамилии меня окончательно накрывает. Устав бороться, я опускаюсь на пол и роняю голову на руки. Переносицу ломит от желания расплакаться, внутри все дрожит от гремучей смеси обиды и злости.

Чтобы не расклеиться, приходится напомнить себе, что я не плакса и не слабачка. Прошептать, что справлюсь. Вопреки желанию упасть на кровать и ничего не делать — избавиться от платья и затолкнуть себя в ванну.

После контрастного душа становится чуть легче. У меня по-прежнему нет выхода. Но глаза больше не печет от подступающих слез, а желудок не выворачивает наизнанку от жуткой тревоги.

Через час… Или полтора в двери снова раздается скрежет ключей. И по медленным крадущимся шагам я узнаю хозяина квартиры.

— Твоя первая брачная ночь в другом месте, — огрызаюсь, встретившись с ним взглядом.

— Будешь меня учить?

По когда-то любимому мужскому лицу кривой трещиной ползет улыбка.

— У тебя уже есть наставница. — Поплотнее запахиваю на груди полы пушистого халата.

— Об Алине ни слова!

— Конечно, она ведь у нас святая. Спит и с сыном, и с отцом. Ты, кстати, уверен, что ребенок от тебя?

— Ах, ты дрянь! — Он замахивается, но я вовремя закрываю лицо руками.

— Только посмей ударить, — рычу, трясясь от злости.

— Ты подвела меня, Поля. — Рома опускает руки. — Ты даже не представляешь, сколько всего ты мне испортила.

Бросает пиджак на спинку стула. Медленно закатывает рукава белой рубашки.

— Любая нормальная девка была бы счастлива. — Он подходит ближе. — Полгода побыть женой Потапова. А потом жить, как человек.

Он достаёт телефон. Смотрит на меня и набирает номер.

— Кому ты звонишь? — внутри все холодеет.

У меня нет родных, а те, что остались — давно перестали считаться родней. Нет подруг, кроме Арины. И с недавних пор нет работы.

Рома сам убедил уволиться. Он не хотел, чтобы кто-то обвинил его в скупости или высмеял жену-официантку.

— Тебе понравится, — бросает муж.

— Рома, нет… — тяжело сглатываю.

— Алло, Мирослав Андреевич? Да, я. Извини, что поздно. Не могу ждать.

От имени и отчества моего декана за грудиной все леденеет.

— У тебя на факультете учится некая Яровская Полина Геннадьевна? — продолжает Рома. — Отлично. Отчисли ее. Пусть катится из университета и из общаги тоже.