Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

Я скрестила руки на груди, чтобы не начать жестикулировать. Эта привычка трудно поддавалась контролю, я почти уверена, что у нас это вшито в ДНК: говорить с активной жестикуляцией руками и усиливать слова звуками.

Как будто доказывая мою точку зрения, Граси цокнула языком и отмахнулась:

— Ну, во-первых, мы не в Сан-Хосе, так что это исключено. И, кроме того, представь, насколько жалко выглядели бы две двадцатипятилетние женщины, если бы решили напиваться на студенческих вписках. Я не настолько отчаялась в поисках мужчины. А вот ты…

Она расхохоталась, когда я кинула в нее сандалию, задев ее голову, и осыпала ее всеми ругательствами, которые только пришли в голову.

— Ладно, ладно, — подняла она руки в знак капитуляции, пытаясь успокоиться. — Никаких мужчин. Это будет вечер для primas4. Один из моих клиентов пригласил меня на закрытое открытие спортивного бара. В списке гостей только спортсмены, агенты и маркетологи, — она села на колени, сияя, как щенок, предвкушающий прогулку. — Будет весело, — пообещала Граси, поднимая брови, пытаясь меня подкупить.

Я поняла, что выхода у меня нет.

— То есть ты хочешь провести «вечер для кузин» в баре, полном горячих спортсменов? — переспросила я, ощущая, как холодная столешница из нержавеющей стали успокаивает мою горячую кожу.

Ее улыбка была настолько приторной, что я удивилась, как у нее еще не выпали все зубы.

— Нет ничего более подходящего для девчачьего вечера, чем бесплатные маргариты и наблюдение за накаченными мужскими задницами, — заявила она.

— О, теперь еще и маргариты бесплатные?

— Конечно, если ты наденешь тот черный топ, который приподнимает твою грудь до самого подбородка.

Я покачала головой, не желая признавать, что она права. Если бы я это сделала, она бы возгордилась.

Указав на нее пальцем, я попыталась звучать строго:

— Mira5, мы пойдем…

Но меня прервал пронзительный крик радости.

Она добивалась этого ответа уже несколько дней, но я всеми силами избегала выхода из дома, используя время, чтобы адаптироваться к новому часовому поясу, погоде и осознанию того, что я больше не живу в доме своего детства.

Я переехала в Даллас не просто так. Мне нужно было сбежать от семейных ожиданий. И я знала, что мои родные никогда не позволили бы мне переехать в другой штат одной. Объяснять это своим белым друзьям всегда было унизительно.

«Как это ты не можешь принимать такие решения сама?».

«Но тебе же двадцать пять… ты же взрослая».

Да, все не так просто в моей семье. Культурные ожидания и нормы, передаваемые из поколения в поколение, серьезно мешают женской независимости.

В моей ситуации все усложнялось тем, что я действительно любила свою семью.

Было бы гораздо проще стать их разочарованием, если бы мне было плевать на их мнение. Иногда я даже желала, чтобы они вели себя хуже, тогда у меня появился бы веский повод просто вычеркнуть их из своей жизни.

Но даже тысячи километров не остановили моего отца и брата от постоянных вопросов и попыток контроля. Они хотели знать, что я делаю, куда иду и, конечно же, главный вопрос — с кем я встречаюсь?

Я вздохнула, потерла грудь в области сердца. Я надеялась, что со временем они поймут, что я живу своей жизнью, и гнетущее чувство вины за желание быть самостоятельной, наконец, исчезнет.

Граси вскочила с дивана и подбежала к мини-бару, который установила на полке.

— Выпьем!

Ее заявление тут же привлекло мое внимание. Текила и Грасиэлла — всегда к неприятностям. Если уж быть честной, то текила и я — тоже всегда к неприятностям.

— Только без попыток меня с кем-то свести, Граси, — предупредила я.

Она закатила глаза и протянула мне рюмку. Прозрачная жидкость переливалась у самого края, готовая пролиться мне на руку.

— Я серьезно. Я здесь ради карьеры, чтобы доказать всем, что я могу…

Последние слова были едва слышными.

Ее взгляд смягчился, уголки губ дрогнули в грустной улыбке. Если кто-то и понимал давление семьи, то Граси. Она сумела разорвать оковы, уехав в колледж, но заплатила за это цену. Ее отец до сих пор с ней не разговаривает.

Несмотря на все давление, я знала, что моя семья никогда не отвернется от меня так, как мой дядя отвернулся от нее.

Я тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли.

— Vamos6, — сказала я, подняв рюмку и дожидаясь, пока Граси сделает то же самое. — За новые возможности, за преодоление стереотипов и…

— И за удивительных кузин, которые позволяют тебе у них жить, — добавила она.

Я улыбнулась ей, временно забыв о своих тревогах.

— ¡Salud!7 — воскликнули мы в унисон.

ГЛАВА 2

ДАЛТОН

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИР ХОККЕЙНОГО СЛЕНГА

— Вы называете это катанием, парни? Жалкое зрелище. Похоже, никто из вас не хочет сохранить свое место в команде. Еще раз! — резкий звук свистка тренера Монро заглушил общий стон, прокатившийся по катку.

Проклятые «дорожки».

Мы сделали их столько за межсезонье, что я уже сбился со счета. Мои ноги были как вата, и только мысль о предстоящем массаже давала хоть какую-то надежду на спасение. Лед под коньками холодил, но пот все равно стекал по лицу, мешая сосредоточиться.

«Победители всегда первыми приходят к финишу, Далтон. И я не имею дел с теми, кто не побеждает».

Грубый голос Винсента Лэнгли крутился в моей голове, заставляя двигаться быстрее, выкладываться на максимум. Отец никогда не подбадривал — только требовал, и требования его были жесткими.

По крайней мере, ко мне.

Огонь жег мышцы, но я не сбавлял темп. Толкал себя вперед, размахивал руками, будто от этого зависела моя жизнь. Лезвия врезались в лед, а защитник Хименес не отставал, подпитывая мой азарт. Я едва не рухнул, когда свисток Монро наконец положил конец сегодняшним мучениям.

— Ко мне, парни! — крикнул он в тот же момент, когда один из новичков согнулся и его вырвало прямо на лед, едва он успел сорвать с себя шлем.

— Добро пожаловать в высшую лигу, Робертс, — хмыкнул рядом Хименес. — Тренер, зачем нас так гонять? У Робби уже не только дыхалка сбита, он вообще сейчас с себя шкуру спустит.

Я прикусил капу, сдерживая усмешку.

Хименес обожал подшучивать над парнями, и новому крайнему нападающему Робертсу теперь точно это припомнят.

Но парень оказался не промах. Он подъехал к нам, вытирая рот рукавом тренировочной майки, и улыбнулся во весь рот. Он напоминал щенка со своим беззаботным выражением лица и светлой челкой, торчащей из-под шлема.

— Три… два… один… — прошептал я, готовясь к неизбежному.

— Блевун, — быстро выкрикнул Хименес, постукивая пальцем по подбородку, будто глубоко задумался. — Вот как тебя теперь будут звать, Робертс. Блевун.

— Ого, Хименес, — я оперся на клюшку и оглянулся на него. — Просто гениально.

Стоило мне это сказать, как я тут же пожалел. С этим парнем нельзя было произносить ни слова с двусмысленным подтекстом — он мгновенно превращал все в грязные шуточки.

И я-то знал, что нельзя было говорить «гениально» в его присутствии…

— Именно так меня и называют дамы - «Гений секса», — ухмыльнулся он и изобразил, будто держит женщину за талию. — Потому что я - настоящий гений. Не то, что ты, Блевун. Ты от одного забега уже сдыхаешь, а я… я могу пахать всю ночь, детка, — добавил он, двигая бедрами.