Обольщение - Лера Виннер
Что бы там ни говорил и ни думал Удо, я должна была решить свою проблему сама.
Отважиться на такое было захватывающе, восхитительно, но уже не страшно.
Подумать только, всего лишь вчера я обмирала от ужаса при мысли о том, что со мной может произойти подобное. А сегодня сама, добровольно шла прямо в руки Чёрному Человеку.
Нет, до конца страх не ушёл. Он остался плескаться на дне души мутной чёрной жижей. Но своим вторжением в мой сон он добился прямо противоположного желаемому эффекта.
Запугать ещё больше, заставить почувствовать себя беспомощной и не имеющей воли. Подчинить в момент слепого ужаса и окончательно убедить в том, что никто мне не поможет, а он достанет и найдёт меня всегда и везде — вот чего он добивался. Он хотел, чтобы я покорилась ему, смирившись с тем, что любое сопротивление бесполезно.
Как ни странно, на деле он получил прямо противоположный эффект.
Да конечно же, я его боялась. Боялась до смерти.
Я не исключала, что он откажется торговаться со мной.
Но впервые в жизни меня окружали люди, которым вдруг стало по-настоящему не всё равно, и их спокойствие стало для меня дороже.
Красавица повела ушами, реагируя на знакомые места и собственные воспоминания, и я погладила её по гриве.
Лошадь сама нашла дорогу. Я велела ей возвращаться в деревню, где мы жили с Вильгельмом, и она просто пошла. Постепенно я начинала узнавать очертания леса, которые почти не помнила.
У моего барона всё непременно должно сложиться очень хорошо. Пусть я и не стала настоящей ведьмой, но желала этого всем сердцем, всей душой.
Он, как никто другой, заслуживал любви. Чистой, искренней и беззаветной.
Такой, какую нашли оба Керна.
Понимая, что, скорее всего, не вернусь к нему, я больше всего хотела для него именно этого — счастья и верности, в которой ему никогда не пришлось бы сомневаться.
Я не тревожилась о том, что он снова останется совсем один — после всего, что уже случилось в замке Керн, одинок он точно уже никогда не будет. Предательство, смерть, ненависть и взаимное уважение способны связать людей крепче, чем самая преданная дружба или кровное родство.
Я хотела, чтобы он встретил кого-то по себе. Женщину, которая будет мечтать обнять его, даже если он просто вышел в соседнюю комнату.
Слева показались пустые тёмные дома, и, подумав немного, я пришпорила Красавицу. Ни к чему было заниматься самообманом и оттягивать момент. Да и страшно было передумать. Броситься обратно в объятия Монтейна и под защиту Кернов. Быть может, принять всё как есть и просто начать строить новую жизнь в их землях.
Научилась же вольная, не привыкшая подчиняться никаким правилам, кроме собственных, Чокнутая Ханна быть женой и делать восхитительное вино.
Едва ли мне отказали бы в возможности остаться. А Вильгельм мог бы меня навещать, приезжая изредка домой.
Впрочем, он же собирался от него избавиться.
Значит, и поводов свернуть после недолгих сомнений в герцогство Керн у него больше не будет.
Я могла хотя бы объехать деревню, чтобы вернуться в неё той же доро́гой, которой меня впервые вёз Вильгельм, но смысла в этом уже не было. Спешившись у самого края, — кажется, даже у того самого, ближе к которому стоял дом травницы, — я погладила Красавицу по гриве, подумала и поцеловала её в морду, и только потом бросила поводья.
— Всё, уходи.
Лошадь тряхнула головой и всхрапнула как будто обиженно.
Она не желала оставлять меня точно так же, как я не хотела расставаться с ней, но нужно было. Иначе — никак. Если у меня ничего не выйдет, она не должна пострадать или погибнуть вместе со мной.
— Иди, ну! Ищи Ханну, — я повторила твёрдым шёпотом и шлёпнула её по крупу.
Красавица заржала откровенно возмущённо и отступила на пару шагов, но не развернулась.
— Глупая, бестолковая кобыла! Убирайся!
Надеясь, что обидела родное для меня существо достаточно сильно, чтобы она сочла меня предательницей и ушла, я повернулась и, не оборачиваясь, направилась в деревню. Темнота тут же начала глушить звуки, и, к счастью, Красавица не попыталась последовать за мной.
В этот раз деревня казалась мне ещё более мёртвой, чем в прошлый. Должно быть, потому, что теперь здесь не было Монтейна, оживлявшего это место самим своим присутствием.
Забавно будет умереть там, где он пел мне о счастливой, побеждающей все преграды любви.
Заросли, в которых я опасалась запутаться или подвернуть ногу, оказались не такими густыми, как казались со стороны.
Пробравшись через них, я быстро осмотрелась и, определив направление, направилась именно туда, где меня обещали дождаться.
Они мне обещали.
Вернее, он.
Моя мёртвая, поглощённая им сестра была лишь фантомом, способом надавить на меня. Он мог скопировать её образ, показать мне, какой она могла бы стать, если бы осталась жива.
Такой же, как я. И тогда нас было бы двое.
Любопытно, стали бы мы настоящими сёстрами, дружными и преданными друг другу?
Или превратились бы во врагов, как Марита и Мария, жившие по соседству со мной? Эти женщины были погодками, но ненавидели друг друга так люто, как не каждые враги умели.
У барона и младшего герцога Керна вот так не получилось. Имея множество поводов вцепиться друг в друга по-настоящему и вспомнить все нанесённые обиды, они так или иначе этого не сделали.
Я улыбнулась, вспомнив, как они дрались, катаясь в пыли, а я вопила, не зная, что делать и как их разнять.
Вильгельм был дьявольски хорош даже в такой момент.
Деревянный шпиль церкви уже показался впереди, и я немного сбавила шаг, чтобы сделать несколько последних свободных вдохов.
Мне никто не помешал добраться сюда, чёрный экипаж не преследовал на дороге. Это могло означать только одно — я должна была оказаться здесь. Здесь всё должно́ было закончиться.
Опрометчиво ли я поступила, не сказав Монтейну напоследок, что люблю его?
Быть может, ему важно было бы это услышать.
А может, я сделала бы только больнее.
Пусть лучше считает меня такой же ветреной и неспособной на искреннее чувство дурой, как Одетта Лейн.
Судя по всему, герцогиня Керн из неё тоже получилась весьма хреновая.
Поймав себя на интонациях герцога Удо, я улыбнулась неожиданно для себя весело
