Ее дикие звери - Э. П. Бали
В конце Лайл предлагает студентам задавать вопросы, хотя все слишком напуганы, чтобы спросить его о чем-нибудь. К моему удивлению, Минни Маус поднимает свою крошечную ручку. Коса кивает ей с кривой усмешкой на губах, очевидно забавляясь ее смелостью.
Она прочищает горло.
— Как, э-э-э… Как получилось, что ты не сумасшедший?
Я удивлен ее мужеством, но мне больше интересно посмотреть, как ответит на этот вопрос Коса.
— Некоторые сказали бы, что я и есть сумасшедший, — в аудитории повисает тишина, но брат расплывается в несвойственной ему улыбке, и все издают тихие смешки облегчения. Он проводит рукой по своим серебристым волосам, и пара девушек вздыхают, когда они ловят блики галогенных ламп, вспыхивая жидким серебром. — Честно говоря, не знаю, почему у меня не было земельного психоза. Полагаю, что наличие отца-волка, возможно, помогло стабилизировать мои гены. Это необычное сочетание, поэтому я думаю, что мой отец был достаточно доминантен, чтобы купировать психоз. Хотя мы никогда этого не узнаем.
При этих словах он переводит взгляд на меня. Я знаю причину, по которой Коса остался в здравом уме, и это больше связано с нашим отцом, чем кто-либо когда-либо узнает.
Первый вопрос явно придает толпе смелости, потому что волчица в передней части зала спрашивает:
— Это правда, что вы можете видеть духов и привидения? Вы сможете увидеть мою маму, если она будет рядом?
Коса относится к этому вопросу серьезно, потому что духи не любят с ним связываться.
— Могу. Но если они из тех, кто любит создавать проблемы, то… они уходят, когда я появляюсь, — он имеет в виду «спасаются бегством». Или упархиванием, что бы там ни делали призраки. — Если призраки хотят отправить сообщение, они обычно не выбирают меня в качестве проводника, или я сам отсылаю их прочь. Мне не нравится, когда они околачиваются поблизости.
Все замолкают, пока самец тайпана, на которого я положил глаз, не набирается наглости спросить:
— Это правда, что акулы всегда чувствуют океан, где бы они ни были?
Коса кивает.
— Да, мы чувствуем воду, куда бы ни пошли. Я точно знаю, где и как далеко находится океан от того места, где я нахожусь. Даже в этой комнате я чувствую воду в ваших бутылках.… даже кровь в ваших телах. Я могу чувствовать ее и отслеживать. Манипулирать ей, если захочу.
Мы с Ксандером ухмыляемся, когда вся комната замирает от этого зловещего откровения, и Ксандер мрачно смеется себе под нос.
Лайл выходит вперед и быстро говорит:
— Давайте поблагодарим Косу за то, что он уделил нам время.
Все бросаются хлопать.
Глава 39
Ксандер
Мы направляемся на следующее занятие, чтобы научиться готовить на студенческой кухне. Выстроившись в ряд у стальных столов, мы наблюдаем, как рыжеволосый тигр-шеф-повар показывает нам, как приготовить пад-тай.
Дикарь подробно описывает мне, во что одета змеючка, и что она делает, через нашу ментальную связь. Может быть, я и не могу увидеть ее наряд собственными глазами, но я достаточно легко улавливаю движение нового материала по ее обнаженной коже. И этот мягкий шорох говорит мне, что на ней нет нижнего белья, но я не спешу сообщать об этом Дикарю, потому что он и так сводит меня с ума. То, что она подчинилась ему в тот день, когда мы пытались ее похитить, окончательно толкнуло его за грань.
— Ткань обтягивает ее задницу, как мечта, а этот лифчик с эффектом пуш-ап дает мне вторую жизнь, клянусь. Я бы убил только за то, чтобы спустить эту юбку и оказаться по уши в ее сладкой киске. Мне нужно как следует попробовать ее на вкус, понимаешь? Это и в астральной форме было здорово, но в реальной жизни будет просто космос.
К сожалению для меня, на данный момент я вынужден отказаться от своего тибетского горлового пения. Когда я лишен магического зрения и физически слеп, это необходимо, потому что звуковые волны, отражающиеся от предметов в комнате, дают мне своего рода «зрение» с помощью эхолокации.
Змеючка определенно меня не привлекает, даже в ее новом наряде, но с мысленными образами, которые Дикарь продолжает посылать мне, я должен признать, что другие самцы абсолютно не понимают, как держать себя в руках рядом с ней и ее анимами.
Испытывая отвращение к этому открытию, я записываю рецепт блюда, которое мы должны приготовить, потому что Дикарь даже не представляет, сколько всего он пропустил мимо ушей.
Шеф-повар начинает выкрикивать приказы, и Братьям-Погрузчикам приходится разнимать двух львов, фехтующих ножами для разделки мяса, а я отталкиваю Дикаря в сторону, чтобы вытащить вок. К нам привели одичалую группу, и у них, скажем так, прорезываются клыки.
Дикарь осмотрительно отступает, пока я ставлю вок на плиту, при этом его глаза ни на секунду не отрываются от тела и лица змеючки, что начинает выводить меня из себя.
Коса предупреждающе поворачивается к нему, наверное, решив, что наш брат-волк собирается трахнуть змеючку при первой же возможности, будто сам совсем недавно не пытался ее сожрать.
Когда я впервые узнал, что нам не нужно ее похищать, я испытал момент облегчения. Но почему-то наблюдая за ней сейчас, я все еще чувствую себя не в своей тарелке. Как будто лава, кипящая под моей кожей, вот-вот вырвется наружу. Это чертовски раздражает.
— Ты посмотри, как она обращается с этим ножом. Какая же она хорошенькая, — вздыхает Дикарь, глядя на змеючку, которая в данный момент хихикает над какой-то глупостью со своей маленькой подружкой-тигрицей.
— Если ты не заткнешься нахуй, я отрежу тебе член, — рычу я. — Я пытаюсь приготовить Пад-тай.
А потом все моментально встает с ног на голову.
Я слышу, как змеючка наклоняется, чтобы взять что-то из шкафа под столом. В то же время змей, тайпан, толкает своего друга и шепчет:
— Только посмотри на это, — указывая на задницу змеючки.
Судя по всему, нижняя часть ее задницы обнажена на всеобщее обозрение.
Естественно, каждый анимус в комнате едва не сворачивает себе шею, чтобы посмотреть.
Дикарь издает звук звериной ярости, которого я никогда от него не слышал. Змеючка резко выпрямляется, но прежде чем кто-либо успевает что-либо предпринять, Дикарь хватает разделочный нож и перепрыгивает через стол к тайпану. Змей пускается наутек, и, поскольку в комнате полно длинных кухонных столешниц, Дикарю приходится гоняться за парнем, петляя между ними. Тайпан принимает
