Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь - Виктория Вера

— Так. Пора с этим заканчивать, — Рэйнхарт устало трёт переносицу. — Леди Анриетта Бертан, вы арестованы по обвинению в пособничестве заговорщикам и шпионаже, — Рэйнхарт говорит это безэмоционально, так что некоторые даже не сразу понимают, что именно он сказал, до тех пор, пока он не делает знак гвардейцам охраны, чтобы те увели Анриетту.

Король вторит этому жесту коротким и голоса собравшихся аристократов превращаются в гул, в котором, впрочем, можно с лёгкостью различить нотки смакования.

— Как вы смеете? Не трогайте меня! Леди Маноли! Леди Маноли!! — Анриетта ищет поддержки у своей влиятельной покровительницы, но та лишь растерянно пятится назад, позволяя увести свою любимую подопечную.

— Ваше Величество, — к нам подходит глава королевской охраны, его лицо покрыто испариной. — Вы должны это видеть!

Эпилог

Часть 1

Ева

— Рэйнхарт, подойди сюда, ты тоже должен это видеть, — внимание короля снова обращено к происходящему в нефе. — Этого ты ожидал?

— Не ожидал, но надеялся, Ваше Величество.

Из дверей, ведущих в закрытую часть храма, гвардейцы выводят бледных осунувшихся людей. Среди них есть женщины и дети. Они испуганно озираются и щурятся от света множества свечей.

Хочу спросить кто это, но меня опережает королева:

— Кто все эти люди? — она, как и Рэйнхарт, подходит к Его Величеству.

— Пропавшие свидетели по делу «зверя» и иные неугодные церкви. Собирать яд с сотен, а то и тысяч скорпионов — не самая приятная и простая работа. Кто-то должен был этим заниматься, — объясняет темноглазый лорд.

А я думаю, что вполне могла бы пополнить их ряды, если бы Рэйнхарт не поспешил тогда вытащить меня из-за решётки. Помнится, ко мне как раз торопился один церковник…

Вцепляюсь в спинку трона, чувствуя, что мне не хватает воздуха. А что бы с ними стало, если бы их не нашли?

— Какой ужас, — вторит моим мыслям королева. — Я прослежу, чтобы этим людям оказали всю необходимую помощь, — её пальцы почти незаметно переплетаются с пальцами короля в поисках поддержки, и на лице монарха на мгновение расцветает тёплая улыбка:

— Спасибо, Паола.

Рэйнхарт оборачивается, выражение его лица моментально меняется с серьёзного на обеспокоенно-виноватое.

— Как ты? — протягивает мне руку, предлагая подойти ближе.

Приходится опустить спинку трона и шагнуть к нему.

— Сожалею, что тебе пришлось услышать всю ту грязь. В Анриетте говорила злоба и чрезмерное самомнение.

— Мне не впервой, — пожимаю плечами.

— И об этом я тоже сожалею, — тяжёлая ладонь прожигает ткань моего платья в районе талии. Рэйнхарт притягивает меня ближе, окончательно наплевав на негласные правила этикета.

Собственно, я с ним полностью согласна. Некоторые их правила — фуфло полное. И наблюдая за общением королевской четы, я подозреваю, что они примерно такого же мнения.

— Люди должны знать, что здесь произошло, — Паола.

— Ты права, моя королева, — практически шепчет ей на ухо Его Величество, а затем повышает голос, обращаясь к гвардейцам. — Пусть ко мне немедленно приведут старшего глашатая!

Его внимание возвращается к происходящему в нефе:

— Отныне церковь Варрлаты будет считаться гнездом порока и ложных догматов! — голос короля рокочет под сводами храма, вызывая гул одобрения, и, кажется, что сам воздух начинает вибрировать от этих слов. — Я хочу, чтобы это осознал каждый! Мы будем стремиться к истинному пониманию праведности, основой которой должны стать совесть, человеколюбие и ценность жизни!

— Всё то, что проповедует старая церковь Анхелии, — тихо уточняет Рэйнхарт.

— Так и есть, — тихо соглашается король.

— Ваше Величество, леди Милс говорила, что неоднократно видела ворона, — продолжает Рэйнхарт, — Я думал, что ей могло показаться, но недавно и сам его видел. Во время разговора в вашем кабинете.

Вот как?

Король сначала задумчиво смотрит на Рэйнхарта, затем переводит внимание на меня, и я подтверждаю слова темноглазого лорда коротким кивком. Мельком ловлю на себе восторженно — пытливый взгляд королевы.

— Ворон всегда считался посланником Анхелии, — при этих словах король совершенно серьёзен. — Видно, сами боги вмешались, чтобы помочь избежать новой большой крови.

* * *

В тот вечер Его Величество и Рэйнхарт ещё какое-то время остаются в храме, следят за действиями гвардейцев.

Находящихся на балконе аристократов тоже не обходят вниманием. Тех, кто пытался напасть на короля, уводят… и уносят. Остальных прямо на месте допрашивают, кого-то обыскивают, невзирая на возмущения и воззвания к соблюдению этикета. Этикет гвардейцев интересует в последнюю очередь.

Леди Маноли, как и нескольким другим леди и лордам, которые надеялись тихо отсидеться, предъявляют обвинения в пособничестве заговорщикам и тоже уводят. Остальные пребывают в тихом шоке, но расходиться не торопятся, бурно обсуждая произошедшее.

Мне бы очень хотелось, чтобы в тот вечер Рэйнхарт отправился в особняк вместе со мной, но король попросил его лично проследить за ходом этого дела, так что прямо из храма Рэйнхарту пришлось отправиться в свой рабочий кабинет, приказав перевести основных подозреваемых в охраняемые подземные комнаты Правительствующего Собрания.

Расставаться не хотелось. Мучиться от бессонницы в одиночестве тоже.

Так что я попросила темноглазого лорда взять меня с собой. Он попытался объяснить, что это не самая лучшая идея, но взгляд, задержанный на его губах, заставил милорда подозрительно быстро сдаться.

Вот только в ту ночь ему действительно не оставили ни единой свободной минуты, поэтому после лёгкого ужина я просто я свернулась калачиком на уютной софе в потайной комнате его кабинета. Во сне я чувствовала осторожные прикосновения к своим волосам, а проснувшись, обнаружила себя укрытой тёплым пледом… края которого были аккуратно подоткнуты.

Король решил, что испорченный праздник Осеннего Благоденствия необходимо компенсировать новым торжеством и обязал аристократов через три дня явиться во дворец.

— Леди Милс, мне нужна союзница! — на хорошеньком личике королевы расплывается заговорщическая улыбка.

— Чем я могу быть полезна?

— Хочу, чтобы вы помогли мне придумать новое платье. Я появлюсь в нём на объявленном торжестве. Точнее, «мы». Мы с вами появимся на этом торжестве в новых платьях. Одной мне будет не по себе, а мои статс-дамы и фрейлины слишком опасаются пересудов. Я бы, конечно, могла их заставить… но не хочу, — разводит руками.

Оу. И когда я приобрела репутацию той, что «пересудов не боится»?

А, впрочем, королева права.