Замуж за незнакомца - Теона Рэй
– Люсик, я дома.
Я стряхнула капли с пальто, стянула шаль и направилась к лестнице. Чары рассеялись, как и раньше – стоило мне только шагнуть на первую ступеньку.
– Матерь божья! – воскликнула я, вляпавшись в паутину.
Она была повсюду! Серые лохмотья свисали с потолка, перил, опутывали статуи и гобелены. Лестница представляла собой один большой туннель, по которому мне и предстояло пробираться. Страха перед пауками, наверняка ползающими где-то рядом, я не почувствовала. Торопилась наверх, прорывая себе путь свободной рукой.
С тихим шипением из сумрака выскочило черное пятно. Магические светильники почти не давали света – запутались в паутине, и на лестнице царил полумрак.
Тарантул медленно переступил ногами на одну, потом еще на одну ступеньку… Я невольно отпрянула, на всякий случай выставив перед собой чемодан. В прошлый раз я уже гладила паучка и он ничего мне не сделал, значит, и сейчас не тронет…
Я шагнула вперед, паук – тоже. Расстояние между нами уменьшалось стремительно, и моя хладнокровность начала исчезать. Мелко задрожали руки, перехватило дыхание, я изо всех сил делала вид, что просто прохожу мимо и никоим образом не хочу перегородить дорогу паучку. Пусть идет по своим делам, а я по своим…
В один короткий прыжок он достиг меня, и я взвизгнула от неожиданности, но тут же пожалела о своей несдержанности. Тарантул замер возле меня, словно обнюхивая, при этом громко сопел, как какой-то пес! Я вжалась в перила, беспрепятственно позволяя ему меня обследовать.
– Ты… Как тебя зовут-то, боги…
Я вспоминала все имена питомцев, но так ничего в голове и не возникло. Даже имя моей знакомой паучихи забыла. Была ли это она или кто-то из ее собратьев, я не сумела бы определить и с лупой. По-моему, они все на одно лицо. Или на одну мордочку?
За спиной, прямо в лохмотьях паутины, раздалось призывное стрекотание, и тарантул, что разглядывал меня во все свои восемь глаз, в тот же миг перепрыгнул половину лестницы разом.
С колотящимся сердцем я бегом достигла двери в свою комнату, искренне надеясь, что Рио после всех наших неловких признаний вернулся ночевать в спальне, а не в гостиной.
К счастью, в комнате горел мягкий свет и полностью отсутствовала паутина. На обнаженного Рио, спящего на животе поперек кровати, я смотрела без капли смущения, но с огромной радостью. Он здесь!
Не собираясь его будить, я тихонько разделась у порога и на цыпочках пробралась в ванную. Рио услышит шум воды и наверняка не станет засыпать снова, а дождется меня. Мне позарез нужно было рассказать ему все, что я узнала и до чего потом додумалась сама. Последнее, к слову, подлежало жесткой фильтрации – я в пылу ярости и ненависти к Альфреду могла сколько угодно беспочвенно обвинять его, но делу это не поможет. Нужен холодный разум Рио, только он способен увидеть что-то, чего за завесой гнева не вижу я.
Смыв с себя дорожный запах, я закуталась в махровое полотенце и забралась в постель. Рио зашевелился, поднял голову.
– Я проспал поезд, – выдохнул он виновато. – Прости.
– Тебе не нужно было меня встречать: дом через дорогу. – Я поправила на голове полотенце и наклонилась к мужу. Вопреки желанию поцеловать его, теперь уже по согласию обеих сторон, я думала о деле. – Где Альфред? Там внизу… Ты знаешь, что натворили пауки?
Чародей перевернулся на спину, прикрылся уголком простыни.
– Видел. Нет никаких сил убирать всю эту паутину, пожалуй, вызову горничных. Альфред в лавке. Я очень старался напугать его тарантулами, и он испугался, но не сбежал к себе домой – где бы он ни жил, а переселился в твой дом.
– Хорошо, – закивала я. – Нам нельзя упускать его из виду.
Я передала ему все, что видела, слышала, узнала за время поездки. Рассказала про маму, про ее потерю памяти. Несколько раз намекнула на воздействие магии, но он и без меня пришел к тому же выводу.
– Что за кулон дарил ей твой отец? – спросил он, когда я упомянула, как мама искала на шее украшение.
– Это давно было, – вздохнула я. Рио явно думал о тех самых кулонах, что пропали во время войны, но ведь они были созданы и пропали всего года три назад. – Папа подарил ей тонкую цепочку и маленький золотой кулон в виде цветка лилии, с тех пор она ни разу его не снимала. Вчера сказала, будто оставила его дома, чтобы не потерять, но я думаю, папа и его отдал тому банкиру. Мистер Лот описал практически все, вплоть до серебряных ложек и чугунных сковородок. Мама не помнит ничего с самого января, она даже не знает, что мы теперь бедные и бездомные. Лия хранит это в тайне, как может, но рано или поздно мама соберется в Элдервик, отпуск ведь не может быть вечным.
– И ты видела на ней этот кулон в январе и в начале февраля?
– Да… – Я осеклась, задумавшись. – Нет, вообще-то нет. Давно перестала обращать на него внимание. Он был частью мамы, и все, она никогда его не снимала. И кулон всегда был под платьем, даже цепочку прикрывал воротничок.
Рио плавно встал с кровати, демонстрируя мне широкую спину и… ниже я не смотрела, отвела взгляд. Пока он одевался, упорно вспоминала, не случалось ли чего странного в поведении мамы в январе. Если она потеряла память из-за магии, значит, кто-то хотел, чтобы она забыла все с какого-то определенного дня. Что она помнит последнее?.. Кажется, пятнадцатое число – тогда мы с мамой и Лией вместе ходили на рынок, потому что тогда только раз за всю зиму туда привозили заморские фрукты. Продавали их моментально, не успев выложить на прилавок. Мы пошли втроем, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом, а заодно купить фруктов как можно больше. Папа был на работе, а просить возничего разгружать наши сумки не хотелось – как-то раз один такой «помощник» украл целый пакет апельсинов. Не у нас, у мисс По – моей учительницы.
Вчера мы с мамой как раз вспоминали те чудесные фрукты и каким морозным был тот день.
Одетый полностью чародей спать больше не собирался. Он обошел кровать, поцеловал меня и уже хотел уйти, но задержался. Сел рядом, взял мои руки в свои.
Если он снова начнет признаваться в любви, я не
