Пощадите, мой лорд! - Александра Питкевич
– Отведите ее в малые гостевые покои, пусть слуги принесут ванну и сменную одежду, – понимая, что наверняка пожалею о собственном решении, приказал я. – Карим, поставьте у дверей стражу. А ты… как приведешь себя в порядок, продолжим разговор, Фейге Нбагоро. Я хочу знать все. Как ты жила и где обучалась. И почему оказалась в моей Твердыне.
– Это все вышло случайно… – подрагивая от холода, тихо, уже без прежнего запала, произнесла девушка.
Я только отмахнулся, намереваясь уйти. Мне требовалось немного времени на осмысление происходящего и на просмотр старых летописей. Бывало ли такое, что демоны пустыни не принимали кого-то с кровью табеков? Я не знал. Но собирался выяснить.
Только уйти сразу не получилось. Во дворе послышался громкий, отчаянный лай, а затем мимо пронеслась рыжая молния, едва не сбив с ног Фейге.
– Гарб! Ты жив! Ох, мой хороший! – девушка обнимала зверя, трепала его по шее и, кажется, плакала. Уткнувшись в шею длинноногого зверя, она вдруг подняла на меня свои глаза. Со скрытой половиной лица она сейчас совсем не походила на пустынницу, а во взгляде светился вопрос.
– В псарни его. И покормить, – устало велел я, понимая, что увяз окончательно. Только бы удалось выбраться из этой странной ситуации без фатальных потерь.
Но теперь я начинал в этом сомневаться. Если за ней идут по пятам демоны пустыни, как бы мне не пришлось встать между ними. Только понять бы еще, зачем?
Глава 4
Совершенно выбитая из равновесия всем произошедшим, я какое-то время так и стояла в комнате, не решаясь сделать и шага от захлопнувшейся за спиной двери. Даже то, что мокрая одежда липла к коже, а с волос то и дело падали грязные капли, не могло меня растормошить. Подействовал только скрип открываемой двери за спиной и чей-то испуганный возглас.
– Ой! Госпожа! Что же вы тут стоите? – каким-то удивительным образом всплеснув руками и не уронив стопку белья, воскликнула довольно молодая девушка с большими, распахнутыми в мир, глазами.
– Там ковер, – медленно ответила я, указывая рукой на толстый, красивый гобелен, который почему-то лежал на полу, а не висел на стене, как это полагалось*.
– Конечно. Это же гостевые покои. Молодой хозяин велел выкинуть старые шкуры, что уже истрепались.
Непонимающе воззрилась на девушку. Кажется, бессонная ночь и напряжение отразились на моей сообразительности, и я не могла толком объяснить, что имею в виду.
– Я мокрая. А там ковер, – медленно повторила как можно четче. Уж в такой формулировке меня должны понять верно. Или нет?
– Ах, это! Простите меня! – девушка быстрым движением отбросила на большую постель свою стопку белья, а затем вытянула из какого-то деревянного ящика большой кусок ткани. – Сейчас мы все сделаем.
Вернувшись к двери, она одним движением задвинула щеколду, которой я вначале и не заметила, а затем закатала рукава.
– Давайте я вас быстро тут раздену, заверну в полотенце, и мы пойдем купаться? Вы, видно, устали, но мне нужно вас привести в порядок, прежде чем оставить. Иначе молодой хозяин будет недоволен. Знаете, я очень не люблю, когда он сердится. От этого словно в замке холодно становится, – заговорщицки прошептала девушка, просительно глядя на меня.
Словно я могла быть против ванны. Не так много в пустыне возможностей помыться, а в моем племени и вовсе это считалось блажью. Те два года, что я провела в миссии табеков, в столице, были самыми лучшими в жизни. В том числе из-за изобилия воды. Пусть и приходилось много учиться и носить традиционные одежды, но я могла это вытерпеть. Потому все, что я могла сказать девушке, было только:
– Хорошо.
А затем я расстегнула пряжку на поясе, что держала брюки. Девушка помогла поднять волосы, чтобы те, мокрые, не цеплялись за куртку. Сапожки почти не промокли, только по ногам в них стекла пара капель воды, но я надеялась, что это не испортит обувь. Большинство табеков гуляли в сандалиях, но я была готова терпеть некоторый дискомфорт, только бы быть защищенной от змеиных и скорпионьих укусов.
Мокрая одежда красно-бурой горкой мокрых тряпок валялась на полу, выглядя весьма уныло. Словно кто-то приволок ком глины из оазисов.
– Меня зовут Шерма, – пропела девушка, с интересом рассматривая мое белье и заворачивая в большое полотенце. – Меня приставили к вам в качестве горничной и служанки.
– Это разве не одно и то же? – пребывая в какой-то полудреме, уточнила я.
– Что вы! Горничная убирает покои, работает в прачечной и носит воду. А личная служанка следит за вещами госпожи, прибирает ей волосы. Я никогда еще не была личной служанкой! – от этого детского восторга мне стало как-то не по себе. Девушка не выглядела сильно старше меня, но по ощущениям между нами была почти что вечность.
– У меня тоже никогда не было служанки. И не уверена, что она мне нужна. Я тут не задержусь, – стараясь ступать только на самый край ковра, все равно вздрагивая от ощущения песка на ногах, направилась я в дальнюю часть покоев, куда указала девушка.
– А вдруг задержитесь? У нас еще не гостили молодые девушки, – и столько странной надежды и восторга было в голосе, что во мне вдруг вскипела злость.
Резко развернувшись, я глянула на эту наивную простушку так, словно она была виновна во всех моих злоключениях.
– А тебя совсем не смущает, что еще час назад я была в темнице! Нет?
– Ну, с кем не бывает, – пожало плечами это чудо.
– Как можно быть такой наивной! Если твоему лорду что-то взбредет в голову – меня завтра же казнят!
– Может, я и наивная, – на глаза девушки вдруг навернулись слезы. Пухлые губы задрожали, – но я точно знаю, что если вас перевели в покои, значит, хозяин все решил, и вы не виноваты. Не бывало еще такого, чтобы из темницы в покои, а затем обратно. Наш молодой хозяин очень умны-ы-ый…
На последнем слове девушка вдруг захлюпала носом и почти что завыла. На самом деле, как маленький и невинный ребенок. Но у табеков дети переставали так рыдать довольно рано. У нас не было времени на беззаботное детство.
И вот сейчас, стоя напротив этой любимой и кем-то лелеемой девочки, я не знала, как ее успокоить.
– Ну, все, не
